По велению сердца - Бэйс Ронда

— А что, папа уже ушел? — спросила она, изо всех сил стараясь вести себя непринужденно и с досадой сознавая, что это ей плохо удается.

— Да, ты же его знаешь, — улыбнулась мама. — Для него и выходной не выходной. Пришлось ехать в офис. Кажется, там что-то произошло.

— Надеюсь, ничего серьезного? — Она бросила обеспокоенный взгляд на Глэдис.

— Надеюсь, — ободряюще улыбнулась мать. — Во всяком случае, думаю, Говард со всем справится. Как и всегда.

— В этом ты права. — Даниель перевела взгляд на Мэтта. — Извини, что заставила тебя ждать. Не подозревала, что просплю в самый ответственный момент.

— Ничего страшного, — приветливо улыбнулся он.

— Даже не успела привести себя в порядок, — пожаловалась она, намазывая на тост вишневый конфитюр.

— По мне, так ты выглядишь замечательно. Как всегда, — помолчав, добавил он.

— Ой, вот только не надо меня успокаивать. Я и так прекрасно знаю, как выгляжу.

Мэтт усмехнулся.

— Не уверен, что даже догадываешься, — тихо заметил он.

Глэдис возилась у плиты и не слышала его слов. Но Даниель насторожилась, бросив в его сторону пронзительный взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего особенного. — Он уже вновь стал прежним Мэттом и улыбался как ни в чем не бывало.

И Даниель решила, что все это ей почудилось. Глэдис поставила на стол горячие бутерброды — свое коронное блюдо.

— Миссис Маккей, вы отлично готовите, — поблагодарил ее Мэтт, беря бутерброд.

— Спасибо.

— Мы успеем? — Даниель бросила озабоченный взгляд на настенные часы.

— Да, надо ехать. — Мэтт быстро доел бутерброд и поднялся. — Спасибо, миссис Маккей, все было очень вкусно.

Даниель встала следом.

— Уже? — Мама с грустью посмотрела на нее.

— Да, — вздохнула дочь. — Еще добираться до аэропорта.

— И все-таки было бы лучше, если бы я проводила тебя, — заметила Глэдис.

— Не надо, мам, — отрицательно покачала головой Даниель. — Мне и так тяжело. Уж лучше простимся с тобой здесь.

Они вышли в холл.

Мэтт остановился перед дверью, взялся за ручку, обернулся к Даниель.

Девушка обнялась с матерью и поцеловала ее в щеку.

— Папе передавай привет, — попросила она.

— Конечно, милая, — ответила Глэдис. — А ты позвони, как долетишь.

Даниель утерла набежавшие на глаза слезы.

— Все, мам. — Она отстранилась. — Мне надо идти. — Она вышла следом за Мэттом.

Глэдис из окна наблюдала, как они сели в машину и отъехали. Достав платок, она промокнула глаза. Вот и наступил тот день, приближение которого она ожидала с беспокойством. Даниель выросла и покинула родной дом. И Глэдис очень надеялась, что все у ее дочери будет хорошо.

Они стояли и смотрели друг на друга.

Даниель заметила грусть, плескавшуюся во взгляде Мэтта. Нет, наверное, это просто ее тоска отразилась там.

Объявили посадку. Пора было прощаться.

— Ну что же… — голос Даниель дрогнул, когда она протянула руку, — созвонимся как-нибудь.

— Обязательно! — Он с чувством пожал ее ладонь.

Она вздрогнула. Словно тысячи огненных искр пронзили ее кожу от этого прикосновения.

Что это? Откуда эти неведомые ощущения?

Она не понимала себя, не понимала своего тела, которое как-то странно реагировало на вполне дружеское прощание.

Выдернув руку немного резче, чем следовало, она спрятала ее за спину, словно боясь, что Мэтт силой вновь пожмет ее.

Он ничего не сказал, лишь пристально посмотрел на нее своими пронзительными голубыми глазами.

И она вдруг поняла, что он обо всем догадался: о ее внутренних метаниях и даже о том, что для нее самой еще оставалось загадкой.

Даниель поспешно отвела взгляд, но было поздно: предательский румянец уже расползался по ее щекам, второй раз за это утро. Да что же происходит, в конце-то концов?!

Почему она так реагирует на близость Мэтта?! Почему?!

Видимо, все же сказалась бессонная ночь и волнения по поводу отъезда. Во всяком случае, другого объяснения Даниель так и не нашла.

— Мне пора, — тихо произнесла она, не смея посмотреть на него.

— Да, конечно, — произнес он. — Удачно тебе долететь и обосноваться на новом месте.

— Спасибо, что проводил. — Даниель цеплялась за фразы, не в силах вот так взять и просто уйти.

Ей казалось, что именно в этот момент рвется нить, связывающая ее с прошлым. С замечательным прошлым.