Возвращение к сыну - Гордон Люси

Услышав впервые об аварии, она заплакала, но тогда это было совсем иначе. Сейчас же от сдерживаемых рыданий Нора ощутила спазмы во всем теле. Она схватилась за стол. Однажды с ней уже случалось такое. Это произошло, когда ей было восемь лет. Умерла ее мать. Но тогда рядом был отец. Он крепко прижимал ее к себе своими сильными руками, защищая от страха и страданий, унося ее в мир, где они могли любить и горевать вместе. Но Тони больше никогда не окажется рядом, чтобы успокоить ее. Вдруг Нора испугалась, что у нее не хватит сил пройти весь предстоящий путь, на котором встретится еще так много трудностей.

Все вокруг затуманилось. Она смутно увидела, как дверь распахнулась и на пороге появился Гэвин.

– Что случилось? – спросил он, но, увидев ее лицо, со страхом произнес: – Нора, ради Бога...

Было ясно, что она его не слышит. Она вся дрожала. Сейчас Гэвин мог сделать только одно; так он и поступил: быстро приблизившись к Норе, он обнял ее. Послышался стон, постепенно перешедший в мучительные рыдания. Гэвин крепче обнял Нору и прижал к своему плечу.

Он почувствовал, как она напряжена. Он гладил ее волосы, удивляясь ей и удивляясь себе. Она всегда выглядела такой сильной... Казалось, что у нее хватает сил устоять против горя, успокоить Питера и одновременно сражаться с Гэвином. Он всегда считал ее холодной женщиной с твердым характером. Но сейчас он обнимал хрупкое существо, теплое и мягкое, прижавшееся к нему, подобно зверьку, искавшему утешения.

– Нора, – сказал растерянно Гэвин, – Нора...

Но она по-прежнему не слышала его. Тогда Гэвин оставил свои попытки говорить с ней и просто ласкал и успокаивал ее, гладя по волосам и мокрым от слез щекам. Он ждал, когда утихнет шторм.

Наконец она подняла лицо, по нему текли слезы.

– Я не могу остановиться... – невнятно пробормотала она.

– А ты и не старайся. Продолжай. Нужно выплакаться. Ты слишком долго держала все это в себе.

– Но я не должна...

– Кто говорит, что ты не должна? Тебе это необходимо. – Он снова прижал ее к себе, нежно покачивая. Она же уткнулась ему в плечо, охваченная своей болью. В глубине души Гэвин благодарил Нору за то, что он стал ей нужен. Чего, к сожалению, нельзя еще было сказать о Питере.

Наконец Нора победила свои слезы. Она сидела обессилевшая. Удивительное чувство теплоты и удовлетворенности охватило ее.

– Ну, все в порядке? – тихо спросил Гэвин.

– Надеюсь, – произнесла она неуверенно. Ее голос тронул его сердце. Она вздохнула. – Очень странно...

– Что странно?

– Я думала о том, как когда-то папа обнимал меня, когда мне было плохо. Жалела, что его нет сейчас рядом. И представь себе, именно в эту минуту здесь оказался ты.

– Да.

Она отодвинулась назад и вытерла рукой заплаканное лицо.

– Ты гораздо лучший отец, чем я думала, – сказала она хриплым голосом.

– Отец?

– Ну да. Ты занял место папы в тот самый момент, когда ты был нужен мне.

– Понятно. – Ему не очень-то понравилось это сравнение с ее отцом, но он решил, что это лучше, чем быть «Гэвином-раздражителем».

– Извини, если я разбудила тебя.

– Ты нисколько не помешала мне. Я уже проснулся. На самом деле я шел сюда забрать файл и услышал тебя.

– Ты, твои файлы и твои цифры... Нет, это несправедливо: Извини. Ты был добр.

– А ты не думала, что я могу таким быть? – спросил он с иронией.

– Если я была несправедлива по отношению к тебе, то это, возможно, твоя собственная вина. Ты очень стараешься, чтобы люди не почувствовали твою доброту. Жаль, что я не знаю причину этого...

В другое время он немедленно бы заявил, что доброта – своего рода слабость. Но он знал: скажи он это сейчас, она тут же вырвется из его рук. А ему хотелось, чтобы она оставалась рядом и чувствовала себя с ним легко и спокойно. Ему хотелось ощущать ее нежное тело рядом со своим.

– Тебе уже давно следовало бы выплакаться, – ласково сказал он.

– Я не могла себе это позволить. – Нора икнула, и ему пришлось сдержать свой порыв обнять ее еще крепче. – Я должна быть сильной. Я не могла позволить себе слабость ни на минуту, – прошептала она.

Он услышал чей-то голос, но оказалось – говорил он сам:

– Горевать – не значит показывать слабость. Это способ пополнить свои силы. Не смотри на меня так. Я могу быть просто человеком.

– Да, можешь, – сказала она, удивившись. – Это как раз то, о чем ты вспоминаешь время от времени. То, что ты сказал, совершенно правильно. Жаль, ты забываешь об этом, когда дело касается Питера.