Музыка и розы - Дарси Лилиан

Ревность снова проснулась в Роксане.

Я должна уехать через шесть дней, думала она. Я смогу избавиться от своего увлечения Джино, ведь мы больше никогда не увидим друг друга.

Джино Ди Бартоли — мужчина, желающий иметь любовницу, но не жену; человек, завладевший сердцем Роксаны, но отдающий предпочтение лицемерной, вопящей Лизетте — ведь ему требуется не женская душа, а только тело…

— Обед оказался бы кстати, — сказал Джино и прибавил официально: — Большое спасибо, Лизетта.

Он обсудил дела с Марией, а Лизетта ушла наверх, чтобы переодеться. Через полтора часа Джино и улыбающаяся Лизетта уехали на красном «феррари». Они даже не оглянулись. Николетта хандрила на террасе, жуя сэндвич и смотря DVD. Мария отправилась настраивать швейную машинку, а Роксана и Пия лакомились на кухне яичным желтком, макая в него кусочки хлеба.

Ревность Роксаны ушла. Какой смысл ревновать к победителю, если тебя никогда и не рассматривали в качестве серьезного участника в гонке?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Когда Джино и Лизетта вернулись домой после долгого обеда, было уже четыре часа.

Еще пару дней назад Джино предложил Марии спросить Роксану, не позанимается ли она немного с ее внуками, которые приезжают на уикенд. Роксана согласилась. И вот теперь шел урок музыки.

Джино не позволил Марии входить в комнату для занятий, чтобы не смущать Роксану, все еще сомневающуюся в своих способностях. Сам же Джино, наблюдая, как Роксана преподает музыку его дочке, не сомневался в ее преподавательском таланте.

Приоткрыв дверь в комнату, где проходили занятия, Джино увидел Роксану и четверых ее учеников. Она наигрывала веселую ритмичную мелодию на рояле. Потом остановилась, и ребята повторили только что услышанный мотив.

— Великолепно! — ободрила она их. — Продолжайте.

Она сыграла другую мелодию, и дети повторили ее снова. Щеки детей и Роксаны раскраснелись, в глазах ребятишек был неподдельный интерес. Даже вечно скучающая Николетта находилась там. Правда, она не присоединялась к остальным детям, а просто сидела рядом в кресле и слушала, тайком барабаня пальцами, чтобы убедиться в своей способности точно воспроизвести ритм. По правде говоря, ей это удавалось гораздо лучше, чем компании малышей.

— Потрясающе, ребята! Сейчас я немного разыграю вас. Посмотрите, сможете ли вы протопать ритм ногами, когда я перейду на басовые ноты, — Роксана взяла самые низкие басовые октавы на рояле, — и похлопайте в ладоши, когда я стану играть на верхних октавах.

Во время обеда Джино понял, что ему предназначено судьбой разочаровывать Роксану. Те напряжение, вихрь, гармония понимания, существовавшие между ними, становились сильнее с каждым днем, но он никогда не смог бы дать ей все. Роксана относилась к тем людям, кто предпочитает все или ничего. Честно говоря, он даже восхищался ее максимализмом — она не станет его любовницей, пока он не предложит ей большее.

А предложить большее он был не в состоянии. Зато мог укрепить ее уверенность в себе как учителя, намекнуть на новые возможности для будущей карьеры, если она возвратиться к пению. Она останется здесь всего лишь на неделю. Очень странно, но Джино в самом деле хотел расстаться с Роксаной, зная, что ее жизнь стала счастливее, а дух сильнее — и все благодаря ему.

Она заслуживала всего самого лучшего, так как была потрясающим человеком, а Джино желал ей счастья.

С Лизеттой Джино не чувствовал ничего подобного.

Свояченица немного удивила его за обедом, и он до сих пор вспоминал об этом, задаваясь вопросом, как не замечал такого ее поведения раньше.

— Ведь невыносимо жить в деревне? — лениво сказала Лизетта во время обеда, прикасаясь тонкими пальцами к ножке бокала. — Чересчур много крестьян.

— Крестьян?

— Ты сам начинаешь вести себя как крестьянин, Джино, живя здесь. Поощряешь то, что Мария приводит в дом своих детей и внуков, болтаешь с садовниками. В Риме ты вел бы себя по-другому. Мы бы все уладили. Ты понимаешь, о чем я говорю?

И вдруг он осознал, о чем она говорит, медленно кивнул, найдя спасение в глотке вина, а она продолжала:

— Мы были бы очень осторожны. Никаких вмешательств. О, я знаю, Мария поймет, что мы не разрушаем свои семьи, если ты предупредишь ее. Ведь все могло быть бы по-другому…

— По-другому? — Джино все еще пребывал в растерянности. До этого обеда он всегда считал, что явное нежное расположение Лизетты к нему объясняется ее близостью к Анжеле. Ну, возможно, ничего не значащим заигрыванием…