Так задумано свыше - Тиммон Джулия

— А двоюродные? Двоюродные сестры есть?

— Нет.

Эдвин качает головой.

— Она тоже из Лос-Анджелеса, примерно ваша ровесница и, думаю, такого же роста. Но другая по складу характера, с другими манерами, — взволнованно произносит он. — Нередко улыбается, и от этой по-детски светлой улыбки все кругом будто преображается… Она живая, естественная, со звонким голосом… И такими глазами, каких не бывает ни у актрис, ни у первых в мире красавиц. Я никогда, ни у кого больше не видел таких глаз. В них синь моря и ласковость бездонного летнего неба… — Он извинительно улыбается. — Скажете, мои речи напыщенны?

Я молчу, будто набрала в рот воды.

— Поверьте, они идут от самого сердца, — говорит Эдвин, прижимая руку к груди. Он на секунду замирает, слегка хмурится и качает головой. — Только не подумайте, будто я противопоставляю ее вам. Вы прекрасны по-своему, и где-то на земле есть мужчина, для которого и вы затмите весь белый свет… Может, я тоже потерял бы из-за вас голову, но… — Снова виноватая улыбка. — Моей голове никогда не будет покоя из-за нее, Кэтлин… У вас даже имена похожи… — бормочет он, глядя в тарелку.

Я сижу по-прежнему молча и чувствую себя одновременно самой счастливой и самой несчастной. Какого черта я пошла на поводу у Мэгги?! Почему не рванула к Эдвину, когда увидела его у гостиницы, ни о чем не задумываясь, не взвешивая и не подстраховываясь? Почему не почувствовала, что и в его сердце еще горит такое же, как у меня, внезапно вспыхнувшее и преодолевшее столько испытаний чувство?

— Мой лучший друг называет меня кретином, — говорит Эдвин тихим усталым голосом. — Твердит: проверься у психиатра. А я убежден, что жить можно только так. Если норма противоположность тому, как веду себя я, тогда, по-моему, ничто не имеет смысла.

Теперь он будто говорит сам с собой, потому что на меня почти не смотрит. Такое чувство, что все эти годы ему не попадалось для этого разговора подходящего собеседника, а теперь наступил предел, к тому же подвернулась дама, напоминающая Кэтлин, и он больше не в силах держать все в себе.

— Мы познакомились случайно, три года назад…

Слушать невероятную историю, одно из главных действующих лиц в которой ты, и сидеть истуканом, когда внутри кружит буран, испытание посерьезнее выпускных экзаменов или собеседования в конторе, куда ты жаждешь устроиться. Эдвин рассказывает с чувством, и в каждом его признании я узнаю отражение того, что пережила в тот день сама. Разве подобное возможно?

— Я немного схитрил, — говорит Эдвин, теребя в руках салфетку. — Потому что вдруг подумал: а что если в небесной канцелярии — или, бог его знает, как это называется — произойдет небольшой сбой? И отправил по записке не в одну гостиницу, а в целых тридцать.

— Что?! — вырывается у меня.

— Я послал курьеров в тридцать нью-йоркских отелей, — повторяет Эдвин. — И был уверен, что Кэтлин получит сообщение. Увы… — Он трет лоб с небольшими залысинами. — Некий сбой все же произошел. Она не приехала или не поняла, где я назначаю встречу. Я проторчал в аэропорту полтора часа. Но так и не дождался ее…

Мое сознание будто разделилось на не связанные друг с другом половины. В одной стучит мысль: сейчас же расскажи ему правду. В другой в сотый раз проигрываются события того дня в Нью-Йорке, когда я так спешила на свидание, но была вынуждена улаживать чужие проблемы.

Полтора часа! Он ждал целых полтора часа. Значит, приди я пятью минутами раньше, мы, наверное, все эти годы были бы вместе. Задумываюсь о том, что мое счастье украли какие-то пять минут, и внутренне вся дрожу.

— Я приезжал в этот бар каждый день в течение целой недели, — рассказывает Эдвин. — Из-за того что приходилось отпрашиваться, чуть не потерял работу. — Он с печальной улыбкой взмахивает рукой. — Да и черт бы с ней, только все было напрасно. Я искал ее всюду, при каждом удобном случае летал в Лос-Анджелес, даже пытался составить себе список всех живущих в Лос-Анджелесе женщин с именем Кэтлин, чтобы поочередно обзвонить их всех, но, оказалось, таких здесь слишком много, к тому же каждый год это число меняется: кто-то рождается, кто-то переселяется, кто-то умирает. О той, своей Кэтлин, я знал лишь то, что она работает в «Сакс Пятая авеню», но там я ее не нашел, а другая продавщица из отдела косметики, когда я пришел и спросил про Кэтлин, сказала, что никаких Кэтлин не знает, и отказалась отвечать на прочие вопросы. Точнее, просто замолчала и сделала вид, что меня нет.