Две жизни Кристины - Вуд Алекс

А также о том, чтобы он скрежетал зубами от злости, вспоминая ее имя. Слава деве Марии, у нее есть для этого возможность!

6

Альфред

Я повелитель мира. Все восхищаются мной. Я красив, умен, находчив, остроумен. Женщины от меня без ума. Я могу любую пригласить на свидание. На работе меня уважают. Я успешно делаю карьеру. Вскоре меня ожидает головокружительное повышение. У меня много друзей. Я чрезвычайно популярен. У меня есть все, о чем мечтают другие люди. Я очень успешен…

– Эй, Альфред, почему такой серьезный? Опять забыл застегнуть ширинку?

Громовой хохот заставил его вздрогнуть, завертеть головой по сторонам. В просторном холле банка Вествуд Файненс было немноголюдно – банк открывался через полчаса, и клерки только готовились приступить к работе. У стола Рона Хенрикса столпились его обычные мучители – Джо Гудроу, Лана Смит, Эндрю Фэрчайлд и даже Нэнси Ли, кривозубая китаянка, которая еще два месяца назад считалась в элитных кругах служащих банка отщепенкой и уродиной, а теперь была принята самим Хенриксом. А в чем секрет феноменального успеха мисс Ли? В том, что она однажды заметила, что Альфред Куинни вышел из туалета с наполовину расстегнутой ширинкой, и поспешила разнести новость по всему банку.

А что в этом такого ужасного, в конце концов? Разве он виноват в том, что шеф скинул срочное сообщение на пейджер и нужно было со всех ног бежать на третий этаж?

– Эй, Альфред, развеселись! – Ему подмигнула Лана Смит, крикливая девица с лошадиным лицом.

После таких слов любой бы ожидал светлого и позитивного продолжения, но только не Альфред. Он по опыту знал, что за многообещающим началом последует очередное оскорбление, и поспешил пройти мимо опасного стола.

– Привет, ребята, – промямлил он, стараясь не смотреть на их насмешливые физиономии.

Как-то Альфред пробовал не здороваться с ними, но вышло намного хуже, и теперь он предпочитал соблюдать приличия.

– О, у Альфреда прорезался голосок, – ехидно проговорил Эндрю, больше похожий на отельного жиголо, чем на банковского работника.

Благодаря смазливой внешности он пользовался успехом как у коллег, так и клиенток. К его столу всегда была самая большая очередь, и состояла эта очередь преимущественно из женщин всех возрастов. По итогам месяца Эндрю нередко выходил в лидеры, и шеф его очень ценил.

Альфред ускорил шаг. Еще несколько метров, и он в безопасности. В относительной безопасности, конечно. В стенах Вествуд Файненс он нигде не был в безопасности.

Все свои тридцать лет Альфред Куинни прожил с грузом собственной неполноценности. В школе он был слишком толст, чтобы стать хорошим спортсменом, и слишком застенчив, чтобы выделиться на каком-либо другом поприще, и в результате числился среди школьных изгоев. В университете он учился хорошо, но и там его никто не принимал в расчет. Дружить с ним соглашались только те, кого Альфред предпочел бы обойти десятой дорогой, и поэтому можно смело сказать, что друзей у него не было.

Он надеялся, что все изменится, когда он покинет шаткий мир школьников и студентов с их вечными издевками и перевернутой системой ценностей.

Он надеялся, что в мире взрослых никому не придет в голову смеяться над его именем или очками или лишним весом (который, кстати, заметно поубавился на последних курсах).

Он надеялся найти друзей, ходить в гости, влюбиться, в конце концов.

Но в Вествуд Файненс, куда он устроился с таким трудом, его поджидало жесточайшее разочарование. Рон Хенрикс, его мучитель в старших классах, работал в банке простым клерком, однако пользовался, как и в школе, всеобщим уважением и любовью. С ним шутил сам шеф, который, как всем было хорошо известно, к нижним чинам относился с вполне понятным пренебрежением.

Как только Альфред увидел Рона, он понял, что его надеждам не суждено оправдаться. Как только Рон увидел Альфреда, он понял, что работа в банке очень скоро перестанет быть скучной.

Конечно, были в банке сотрудники, которые не дружили с Роном и не издевались над Альфредом. Но легче ему от этого не становилось, потому что привычки Рона быстро подхватил сам шеф. Альфред быстро почувствовал разницу между насмешками коллеги и начальника, тем более что одними насмешками шеф не ограничивался. Редкий день проходил без гроз и молний. Даже если Альфред был ни в чем не виноват, шеф срывал на нем дурное настроение. Иногда ему даже казалось, что шеф воспринимает его не как человека, а как своеобразную психотерапевтическую машину.