Тихая гавань - Монт Бетти

— Позвольте мне, — сказал он, забирая у нее сверток. Мгновенно справившись с ним, Лоренс протянул его обратно.

Первыми она достала духи и подняла на сына глаза, в которых блестели слезы.

— Ты помнишь мои любимые духи! Я не пользовалась ими много лет — не могла позволить себе такую роскошь.

Он вздрогнул. Разве не этот аромат стоял в комнате, когда он впервые навестил ее? Не почудился же он ему!

Поняв, что теперь мать пытается открыть коробочку, Лоренс наклонился и помог ей. Эллин наклонила флакон и, сняв пробку, легонько коснулась ею кожи за ушами и на запястьях. Аромат достиг его ноздрей, и он незаметно вздохнул. Да, именно его он и ощутил, войдя в комнату матери и увидев ее. Удивительная штука — человеческое подсознания! В его воображении моментально всплыл запах духов, которыми она пользовалась, когда он был ребенком.

— О, как замечательно снова ощутить этот аромат! — Мать протянула к нему запястье. — Разве он не великолепен? Помнишь его?

Лоренс склонился, чтобы понюхать, а затем, распрямившись, кивнул.

— Да, помню.

Эти духи всегда ассоциировались в его памяти с матерью; именно поэтому ему и показалось, что он уловил их аромат, впервые встретившись с ней после долгой разлуки.

— Там еще что-то есть, — заметила Бетти, заглядывая в упаковку и доставая шарф. — Какой красивый!

Лицо Эллин Хейз просияло. Она пропустила шелковый шарф между искривленных пальцев.

— О, как мило! Мой любимый цвет. Я сейчас же его надену.

Встав, Лоренс взял у нее шарф и легко обернул вокруг ее шеи. Цвет шелковой ткани удивительно гармонировал с голубоватым оттенком волос Эллин.

— Спасибо, Лоренс, мне понравились оба твоих подарка.

— Ах да, я забыл об открытке, — сказал он, протягивая ее матери и снова сел, наблюдая, как она рассматривает картинку и читает надпись внутри.

Бетти же не отрывала взгляда от второго свертка, лежавшего перед Лоренсом.

— А это для кого?

Все как по команде тоже уставились на него.

— Простите, совсем забыл… — Лоренс посмотрел через стол на Мэй. — С днем рождения! — Он подтолкнул к ней пакет.

Она казалась испуганной.

— О, вам не следовало… Вы совсем не должны… Я хочу сказать — спасибо, вы так добры.

Лоренс был рад, что застал ее врасплох и заставил потерять хваленое хладнокровие. Обычно именно он оказывался в невыгодном положении, и теперь ему было приятно поменяться с ней ролями.

— Разверни его, Мэй! — потребовала Бетти.

Та осторожно открыла упаковку, достала духи и уставилась на них.

— О Господи…

— Такие же, как у Эллин! — Бетти всегда была готова констатировать очевидное.

Лоренс насупился.

— Боюсь, у меня не слишком богатое воображение. Если они вам не нравятся, я могу их вернуть или обменять, если вы предпочитаете другие. Я не знал, какими духами вы пользуетесь.

Мэй открыла пробку и вдохнула аромат.

— Ммм… чудесно! — Ее глаза сияли. — У меня никогда еще не было французских духов, поэтому я потеряла дар речи. Они замечательные, спасибо вам. И очень мне нравятся.

— Там и для вас тоже шарф, — признался он. — Я выбрал розовый. Я ведь уже говорил, что у меня небогатое воображение.

Он перевел взгляд на рыжеватые волосы Мэй. Может, стоило подарить ей зеленый? Она взяла нежную шелковую ткань в руки, любуясь ею.

— Восхитительный цвет. Откуда вы могли знать, что я люблю розовый, но не осмеливаюсь его носить? Считается, что рыжим розовое не к лицу. — Она посмотрела на свое белое платье. — По-моему, я могу надеть его прямо сейчас.

Мэй дважды обернула шарф вокруг шеи, забросив концы за спину.

— Ну как, Бетти?

— Здорово!

— Честно?

— Провалиться мне на этом месте!

Они пристально посмотрели друг на друга — сестры во всех смыслах этого слова, ребенок и молодая женщина, объединенные серьезным раздумьем о важных в жизни вещах.

Затем Мэй перевела взгляд на Лоренса.

— А вы как думаете?

— По-моему, чудесно. Он точно соответствует цвету вашей помады, — сказал Лоренс, на середине фразы ужаснувшись тому, что голос выдает, какие чувства он испытывает, видя эти манящие розовые губы. Глядя на то, как они изгибаются в улыбке — так можно наблюдать за восходом солнца, — он вспоминал, каковы они были на вкус.

Его спас Ник, недовольно проворчавший:

— Когда же мы начнем есть?

— Да, я голоден как волк, — сердито вторил ему Билл.