Здесь и сейчас - Уолкер Кейт

— Да, действительно, но ты вполне могла догадаться, что такое решение очевидно, если выяснится, что ты беременна.

— Для меня это не так очевидно!

Вопрос совершенно выбил ее из колеи.

— Я не думаю…

— Так подумай! — велел Джио. — Полагаю, мы со дня на день узнаем, и, как только все станет известно, нужно будет действовать. Если ты беременна, то чем раньше мы объявим о нашем «предстоящем союзе», тем лучше.

— А как на это посмотрит твоя мама?

— Она рада, что в моей жизни появилась женщина. Мама считает, что мужчина не должен жить один, это плохо для него. Это она отправила меня сюда, к тебе. Она считает, что нам с тобой не удается побыть вместе из-за Паоло, поэтому решила забрать его завтра на весь день, на всю ночь. Он обожает у нее ночевать, так что будет счастлив. А мы сможем прогуляться. Я покажу тебе остров.

— Как мило с ее стороны.

Терри ответила рассеянно, ее взбудораженный разум выхватил из его объяснения только одну фразу и схватился за нее, как терьер за тапочку хозяина. «На весь день… и на всю ночь».

Нельзя, нельзя позволять себе зацикливаться на этом и придавать такое значение обычным словам.

— Целый день, не отягощенный родительским долгом, — пробормотал Джио. — Жаль было бы потерять его или потратить на глупости.

— Ммм.

Ничего более вразумительного Терри произнести не смогла и не осмелилась спросить, что он имел в виду под «глупостями». И хотя у нее уже были свои подозрения относительно того, что крылось за этими безобидными, на первый взгляд, словами, она поняла, что вряд ли справится с тем, что они предвещали.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Солнце уже совсем закатилось за горизонт к тому времени, когда они вернулись на виллу. После проведенного на воздухе дня и вкусного ужина в уютном ресторанчике в Палермо, они поехали домой по извилистым проселочным дорогам.

Погруженный в темноту дом казался пустым и безмолвным.

— Как непривычно, что в доме нет Паоло. И можно шуметь, не боясь его разбудить, — заметила Терри, когда они вошли в огромную гостиную. — Он всегда спит так чутко?

— Нет, до года он спал крепко. — Джио бросил ключи от машины на тумбочку и подошел к большим стеклянным дверям, что вели во дворик. — До того, как ему исполнилось двенадцать месяцев, разбудить Паоло можно было, только стреляя из пушки. А потом все изменилось. После…

— После того, как Лючия… — мягко продолжила Терри. — Ты это хотел сказать? Несмотря на юный возраст, Паоло почувствовал, что из его жизни ушло что-то важное, невосполнимое?

Джио закрыл рукой глаза.

— Да… — Он тяжело выдохнул. — Именно это я и хотел сказать.

Он резко повернулся и посмотрел на нее. У Терри вдруг возникло странное ощущение, что он смотрит на нее, словно в первый раз.

— Надеюсь, тебе понравился сегодняшний день?

— Да, я чудесно провела время! — искренне ответила она. — Никогда раньше не видела вулканы так близко.

Поездка к Этне удивила и восхитила ее. Предгорье великого вулкана покрывали заросли оливковых, ореховых и апельсиновых деревьев. По склонам темнели старинные деревеньки, разрушенные замки норманнов. Сверху из вагончика канатной дороги пейзаж казался не земным, а, скорее, лунным.

— Жутковатое место. — Терри поежилась от воспоминаний. — Но я рада, что побывала там. Как, ты говоришь, местные жители называют Этну?

— Монджибелло. Это от арабского слова «гора». А некоторые люди называют ее просто muntagna — гора. Просто и по существу.

Голос Джио звучал неровно и сбивчиво, мысли его были явно далеки от темы разговора.

— Хочешь выпить чего-нибудь? — спросила Терри, чувствуя смущение и внутреннюю неуверенность. — Может быть, вина?

— Нет, ничего алкогольного.

Джио покачал головой. Весь день его одолевали странные ощущения, и как с ними справиться, он не знал. Ему казалось, что он видит себя со стороны, наблюдает за своими движениями. И ничего не понимает.

Он шел по знакомым с детства местам, потом ужинал в давно любимом ресторанчике, где бывал раз сто или больше. Но при этом все выглядело каким-то новым, совсем другим.

И чувства его стали новыми.

Описать свои ощущения Джио мог только так: пустота, которая образовалась два года назад и мучила его все это время днем и ночью, не переставая, вдруг начала заполняться и стала уже не такой темной.

И дело не в том, что с ним кто-то был. Он уже сбился со счета, сколько раз ходил к местам, связанным для него с Лючией. И один, и с Цезарем или Мэган, или с ними и Паоло. Но все равно чувствовал себя одиноким, потерянным. Опустошенным.