Приз для миллиардера - Маккензи Мирна

— Много, — подтвердил Гидеон, нежно улыбаясь очарованной Соне. — Мисс О'Доналд знает об этом доме все, больше, чем я, особенно с тех пор, как она познакомилась с его... историей.

— Надеюсь, вы расскажете нам все интересные легенды, — сказала Эрин. — Это так романтично. Это особняк моего отца, однако, я плохо знаю его историю.

— Большинство из того, что я знаю, чистые выдумки... — нерешительно начала Кэролайн. — Дом оставался пустым, необжитым долгое время, даже после того, как ваша семья приобрела его.

— Выдумки? Звучит забавно. Вы поделитесь с нами? — засмеялась Эрин.

— Все, что я знаю, в вашем распоряжении.

— Тогда оставляю вас в опытных руках мисс О'Доналд, — сказал Гидеон. — Добро пожаловать домой, дружок. Путь к родному очагу был долгим, — он обнял сестру. — Увидимся позже.

С последними словами он взглянул поверх головы сестры на Кэролайн.

Откровенно говоря, ей придется постоянно напоминать себе, что она всего лишь служащая, коль скоро мужчина продолжает смотреть на нее такими страстными глазами и быть чертовски привлекательным. Недаром глаза Сони стали такими круглыми. Чему удивляться? Этот человек обладал почти фатальным шармом и притягивал женщин, словно магнит.

— Я позабочусь о них, Гидеон, — сказала она, принимая на себя роль распорядителя бала.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся он, когда они двинулись к дому. — Я справлюсь у миссис Уильямс о еде для Либби. Время обеда, не так ли?

И только тут Кэролайн увидела, что девчушка яростно посасывает свой кулачок — верный признак голода. Как странно, что Гидеон, человек, который попросту боится детей, заметил все сразу, в то время как она не обратила на это внимания!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Гидеон шел рядом с сестрой по залам особняка, когда Эрин внезапно остановилась.

— Вчера мы не заглядывали сюда, хотя Кэролайн провела нас по всему дому, — воскликнула молодая женщина и прежде, чем он успел перехватить ее, толкнула дверь парадного зала.

— В другой раз, Эрин, — взмолился он. — Зал еще не завершен. У Кэролайн было слишком мало времени, чтобы закончить, поэтому она намеренно пропустила эту комнату.

Его сестра приехала раньше времени и застала их врасплох. Он вспомнил о поцелуе под деревом. Как глупо, почти перед самым появлением сестры...

— Парадный зал, — прошептала Эрин, с благоговением переступая порог комнаты. — Ты, конечно, знал об этом. О, Гидеон, разве он не великолепен? А вот и твоя Кэролайн.

С бьющимся сердцем он шагнул вперед. Кэролайн стояла на коленях перед коробками с одеждой в другом конце комнаты. Когда они пересекли зал, она быстро поднялась.

— Я... решила закончить работу сегодня. — Она указала рукой на коробки. — Еще остались небольшие недоделки. — В ее голосе звучали извиняющиеся нотки, но Гидеон и не собирался укорять девушку в том, в чем не было ее вины.

— Вы и так сделали слишком многое за это время, — подчеркнул он. — Очень эффектно! Ты согласна, Эрин? Одиннадцать дней она не выходила отсюда. Зал был в ужасном состоянии. Полный хаос, но ее руки сотворили чудо.

Эрин настороженно посмотрела на брата, но он проигнорировал этот взгляд.

— Очень изысканно, — подтвердила она. — Я была здесь очень давно, когда отец только купил дом. Хрустальные канделябры, деревянная резная отделка и лепнина на потолке выглядели более чем печально. Вы превратили весь этот кремово-голубой рай в сказку. Гидеон просто молодец, что нашел вас, Кэролайн. Я имею в виду, вашу помощь.

— Я оставила этот зал напоследок, хотела устроить сюрприз, — оправдывалась Кэролайн.— Вы сможете увидеть его в полном великолепии, когда я закончу работу.

— Зал уже почти безупречен, — мягко начала успокаивать ее Эрин. — Мы поможем вам.

— Нет, — твердо возразила Кэролайн. — Это моя обязанность, и ради этого я нахожусь здесь.

Эрин бросила взгляд на коробки.

— Можно я посмотрю, что в них?

Кэролайн подняла вверх старинное декольтированное платье кремового цвета. В памяти Гидеона замелькали картинки из детства: Эрин, вся в слезах, бросается к нему на шею. Мать в ярости отослала ее в свою комнату за то, что девочка посмела прикоснуться к семейной реликвии. Он прижимает старшую сестру к своей груди, вытирает слезы, утешает ее. Именно в тот момент они поклялись в своей вечной ненависти ко всем фамильным реликвиям, которые были предметами безмерного поклонения их матери. Гидеон Тремейн знал, что Эрин помнит все детские слезы и обиды, но романтичная натура другой женщины, ее мечтательный взгляд вызвали улыбку на его лице.