Один-единственный день - Маккензи Мирна

— Вы много чего сделали для мамы. Покрасили дом, починили дорожку. Вам просто не хотелось сидеть без дела? Или… вы ведь приехали жениться на ней?

Было видно, как Роб волновался.

— Приехал, чтобы увидеть тебя, Роб. Как только узнал, что ты существуешь, потому что хотел, чтобы ты был моим сыном.

Грей посмотрел в глаза своему ребенку. Роб незаметно придвинулся ближе.

— Наверно, мама замерзла.

Грей кивнул.

— Надо бы уложить ее в постель, как ты думаешь?

— Не хочу, чтобы она простудилась. — Роб выбрался из постели и протянул отцу руку. Грей заметил на щеках ребенка слезы.

— В чем дело, Роб? — спросил он, вытирая ему слезы.

— Мне не нравится, когда мама плачет, — ответил мальчик, и Грей крепко обнял его.

— Она беспокоилась за тебя, — сказал Грей. — Мама есть мама. С тобой до утра будет все в порядке?

Роб еле заметно кивнул. Глядя на его бледное лицо. Грей подумал, сколько времени пройдет, пока сын привыкнет к таким внезапным переменам в жизни. Ему хотелось узнать, не мечтал ли Роб о том, чтобы его отцом оказался Джейк. Но задавать такой вопрос мальчику не стоило.

Кэсси проснулась, когда почувствовала, как кто-то поднял ее. Это был Грей. Она узнала его сильные, теплые руки. Ноги болтались, а голова покоилась на плече у Грея. Ей не хотелось шевелиться. И вдруг она вспомнила, что произошло.

— Грей! С Робом все в порядке? — Кэсси попыталась освободиться из его объятий.

— Тихо, успокойся, — шепотом сказал он. — Роб здесь.

— Прости меня, мам; я плохо себя вел.

Кэсси повернула голову и увидела глаза своего ребенка. Она не удержалась и заплакала.

— Ты ни в чем не виноват, милый. Это я должна попросить у тебя прошения за то, что не рассказала тебе…

— Не надо плакать, мама.

— Как я рада, что мы снова разговариваем. Я люблю тебя, дорогой. Отпусти меня. Грей.

Грей опустил ее на кровать. Кэсси приподнялась, протянула руку и погладила сына по голове. Он не отстранился, только глаза его продолжали смотреть недоверчиво. Кэсси надеялась, что со временем это пройдет. Сейчас же она была бесконечно благодарна Грею за сотворенное чудо.

— Ты больше не будешь плакать, мам?

Она улыбнулась, покачала головой и погладила его по щеке. Мальчик выглядел уставшим, его синие глаза покраснели.

— Тебе надо отдохнуть, — ласково сказала она. — Все будет хорошо. Давай поговорим завтра. — Кэсси наклонилась и поцеловала сына в щеку.

Роб не ответил на поцелуй, как это обычно случалось. В дверях остановился, посмотрел на нее и направился в свою комнату.

— Спокойной ночи, милый. — Кэсси ласково посмотрела на сына. — Большое спасибо Грей. Извини меня, — обратилась она к Грею.

Он сидел с каменным лицом, погруженный в свои мысли.

— Зря я сюда приехал, — сказал он. — Сначала действительно хотел причинить тебе боль. Похоже, мне это удалось. Заставил страдать Роба.

— Нет. — Кэсси встала с кровати. — Нет, это не так.

Грей хотел ответить, но она подняла руку и кончиками пальцев коснулась его губ.

— Грей, я всегда учила Роба говорить правду, а сама лгала ему много лет. И тебе. Ты имел право злиться на меня. Это я заставила Роба страдать. Никогда не думала, что способна на такое. Готова была скорее умереть, чем причинить ему боль. Но сегодня… — Кэсси замолчала, не в силах говорить дальше. Грей подошел к ней.

— Кэсси. Милая. Не надо так убиваться.

Она опустила голову.

— Перестань успокаивать меня. Скажи мне правду, какой бы она ни была. Я это заслужила. — Две слезинки выкатились из-под ее длинных ресниц.

Грей подошел к ней совсем близко, обнял ее за плечи, привлек к себе.

— Перестань, дорогая. Пожалуйста. Роб прав, невыносимо видеть, когда ты плачешь. Жизнь заставила тебя быть сильной, поэтому вызвать у тебя слезы может только очень сильная боль.

Он наклонился и стал целовать ее глаза. Потом кончиками пальцев смахнул слезы и поцеловал в мокрые щеки.

— Не надо меня успокаивать. Грей, — тихо всхлипывая, сказала она. Грей поцеловал ее в губы.

— Тихо, любовь моя, — прошептал он. — Все будет хорошо. Обязательно. Успокойся.

Потом он уложил ее в кровать, накрыл одеялом.

Кэсси вдруг поняла, что этот поцелуй, совсем не страстный, а нежный, останется в ее памяти навсегда.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Грей опустил трубку на рычаг и посмотрел на Кэсси. Она стояла у плиты в бело-голубой кухне спиной к нему и жарила яичницу.