По закону чувств - Харт Джессика

– А я не собираюсь скакать в чулках!

– Ну, когда брачные отношения заходят в тупик, остается последнее средство.

– Какое?

– Разговор. Я терпеть не могу вмешиваться, Лу, но вы – взрослые люди. Ради всего святого, просто сядь и поговори с ним!

«Легко Мейрисе советовать!» – думала Лу следующим вечером, с нетерпением ожидая времени, когда можно будет отослать детей спать.

Оставшись наконец с Патриком наедине, она была так взбудоражена, что едва сидела.

– Мне бы… э… мне хотелось бы знать, не можем ли мы поговорить. – Она чуть не поморщилась, услышав себя. Прозвучало так, словно она приглашает на выволочку опоздавшего на работу юнца.

– Конечно. – Патрика немного удивил столь официальный тон. – Что-нибудь серьезное?

– Нет… ну… да… вроде того.

– Тогда давай выпьем?

– Давай.

Действительно, нужно выпить.

Когда Патрик принес виски, она для храбрости выпила содержимое бокала залпом, а Патрик, поколебавшись, сел на другой конец дивана.

– Итак?

– Так вот… мне интересно… что… ну… нет, дело в том…

Господи, как спросить собственного мужа, любит ли он ее?!

Может, легче было бы провести акцию с чулками?

И в это время зазвонил телефон.

Очень удачно. Лу понеслась к телефону, но чем дольше она слушала, тем больше бледнело ее лицо.

– Лу, что случилось?

– Фенни, – ответила она чужим голосом. – У нее удар.

Глава десятая

Лу хотела ехать немедленно.

– Я должна быть в больнице. – Она металась по комнате, не понимая, что нужно делать в первую очередь. – Если схвачу такси, то еще успею на поезд… Нужно сказать детям… Может, взять их с собой? Нет, они уже спят… Как думаешь?

– Я думаю, нужно сесть и выпить это, – Патрик подал ей бокал с виски. – Куда ты поедешь на ночь глядя?

– Но мне нужно видеть Фенни!

Патрик мягко усадил ее на диван и убедился, что дрожащие пальцы надежно держат бокал.

– Лу, ночью ты ничего не сделаешь, даже если успеешь на поезд. Завтра мы встанем пораньше, и я отвезу тебя в больницу. Если поднимемся в пять, то к девяти будем там.

– Но у тебя же встреча…

– Я ее перенесу.

– А как быть с детьми?

– Сейчас позвоним Мейрисе, она приедет и последит за всем. Выпей, это тебя поддержит.

Лу послушно сделала глоток и поперхнулась обжигающей жидкостью.

– Лучше?

Тепло поползло вниз, в желудке стало горячо, и Лу почувствовала себя увереннее.

– Да. Извини. Я, кажется, не способна думать.

– И не надо, думать буду я. А теперь расскажи, что сообщила соседка Фенни.

Его слова помогли ей справиться с волнением, глаза пощипывало, и она поморгала, чтобы загнать слезы обратно.

– Не много. Она заскочила к Фенни насчет цветов для церкви, увидела, что та лежит на полу кухни, вызвала «скорую помощь» и поехала с ними в больницу, потому что больше некому. Врачи сказали, что дело плохо.

Лу посмотрела на Патрика блестящими от подступавших слез глазами:

– Фенни – это моя скала. Я не могу потерять ее. Это же… я второй раз теряю мать. – Голос ее слегка дрожал, она еле сдерживалась.

– Я знаю. – Он крепче стиснул ее руку. – Знаю.

Лу сумела овладеть собой. Она поставила виски и провела пальцами по глазам:

– Нельзя рыдать. Я должна быть сильной.

Патрик подождал, пока она опустит руку, и решительно обнял ее. Обнял, как ребенка, нуждавшегося в утешении. Через мгновение она перестала сопротивляться и доверчиво прильнула к нему.

– Сегодня не нужно быть сильной. – Он прижался щекой к шелковым волосам. – Я с тобой.

На больничной койке Фенни выглядела очень слабой и хрупкой. Она, всегда отличавшаяся такой подвижностью, что Лу забывала о ее возрасте, выглядела сейчас очень постаревшей. Лу в отчаянии сидела рядом и держала тетушку за руку, дожидаясь, когда той станет лучше.

Но лучше не становилось. Один раз Фенни открыла глаза, увидела Лу и попробовала что-то сказать:

– …у-у.

– Да, Фенни, я здесь.

Фенни опять попыталась что-то сказать, Лу наклонилась к ней.

– Патрик?

Фенни в ответ еле заметно кивнула.

– Патрик со мной. Смотри, вот он.

Патрик подошел к кровати и встал так, чтобы Фенни его видела. Он разговаривал со старшей медицинской сестрой, и та сообщила, что Фенни быстро слабеет.

– Привет, Фенни, – сказал он так бодро, что Лу опять захотелось плакать.

Фенни все еще пыталась что-то сказать, останавливая напряженный взгляд то на Лу, то на Патрике. Патрик вдруг понял, чего она хочет.