Любовь сама выбирает - Крейвен Сара

Она застенчиво повела плечом.

– Ничего.

– А, – протянул он. – Как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы расстегнуть все эти пуговички?

– Не имею ни малейшего представления. – Ее рука дотронулась до одной пуговицы, освобождая ее из петли. – Хочешь засечь время?

У него вырвался смешок.

– Нет… просто посмотреть.

Джоанна не торопилась. В свою очередь она тоже наблюдала за ним – за огнем в его глазах, румянцем, неожиданно проступившим на скулах. Она слышала, как у него перехватило дыхание, когда разошлись полы халата. В первый раз за их совместную жизнь она раздевалась перед мужем, и у нее почти закружилась голова от осознания своей власти над ним.

Она сбросила халат с плеч, на секунду прижала его к бедрам, а затем позволила ему упасть на пол. Атмосфера в комнате изменилась: вместо тишины и спокойствия наполнилась почти осязаемой вибрацией.

Габриель в два больших шага покрыл расстояние между ними, рухнул перед ней на колени и прижался сначала щекой, а затем ртом к ее плоскому животу.

Она услышала сдавленный шепот:

– О Господи, ты знаешь… ты хоть немного представляешь, как ты прекрасна?

Она протянула руку и погладила его упругие темные волосы. Он мягко потянул ее вниз, так что она встала на колени перед ним. Когда он поцеловал ее, она, сдаваясь, страстно раздвинула губы. Его руки гладили ее тело, легко пробежались по спине, ласкали каждый грациозный изгиб, и она почувствовала, как ее тело выгнулось в немом восторге. Он взял ее груди в ладони и наклонил голову, чтобы поцеловать их, ласкать языком напряженные розовые вершины, и заставил ее судорожно вздохнуть от удовольствия. От желания. Казалось, одно чувственное ощущение сменялось другим, и она едва заметила, когда он поднял ее на руки и отнес в постель.

Полуприкрыв глаза, Джоанна смотрела, как муж снимает брюки, но когда он взялся за резинку трусов, она остановила его.

– Позволь мне.

Габриель лег рядом с ней, когда она мягко освободила его от этой последней преграды. Он положил голову на сложенные руки, пожирая ее сверкающими темно-желтыми глазами.

– Мне надо было упомянуть, – сказал он лениво, увидев, куда смотрят ее расширившиеся глаза. – Другим чувством было вожделение. Явно смертный грех.

– Я догадалась.

Она робко дотронулась до него, ее пальцы исследовали свидетельство его мужественности, пока его дыхание не стало хриплым и прерывистым и он не перекатился к ней, прижав ее мускулистым бедром.

– Извини. – Она посмотрела на него с несчастным видом. – Я… я сделала что-то не так?

Габриель мягко засмеялся.

– Совсем наоборот. Ты все делаешь правильно, но я не хочу терять контроль над собой.

Он начал ее целовать, медленно, глубоко, чувственно, слегка касаясь ее языка своим. Его руки ласкали ее грудь, дразня припухшие соски. Его руки ласкали ее, исследуя каждый изгиб, вызывая новые чувственные ощущения и заставляя ожить каждый дюйм тела и запеть каждое нервное окончание. Она прижалась к нему, тяжело дыша и осыпая его кожу быстрыми неистовыми поцелуями. Его пальцы дотронулись до нежной плоти между бедер, задержались там, и у нее перехватило дыхание от их мягких и ритмичных движений. Она услышала тонкий напряженный голос, в котором с трудом узнала свой собственный:

– О… здесь. Пожалуйста… здесь.

Каждая частичка ее тела была сосредоточена на том крошечном чувственном островке, который он ей открыл. Голова металась по подушке, и дыхание было учащенным и неглубоким. Она вцепилась в его плечи, пытаясь опустить его на себя. Впустить в себя.

– Габриель. – Его имя звучало как молитва. – О Боже… Габриель.

– Нет, – прошептал он, щекоча дыханием ее кожу. – Нет, дорогая… еще рано. Это для тебя… только для тебя.

– Она парила над пропастью и слышала свои стоны. Затем на ее тело нахлынули волны пронзительного восторга…

Джоанна медленно возвращалась в реальность с чувством удовлетворения, которое никогда не испытывала раньше. Она открыла глаза. Габриель сидел около нее, упершись лбом в колени. Его спина блестела от пота, и она устало протянула руку и дотронулась до нее. Он вздрогнул, как будто она оцарапала его. С какой-то странной застенчивостью Джоанна спросила:

– Габриель… дорогой…

– Да, моя сладкая? – Улыбка, с которой он произнес это ласковое обращение, казалась натянутой.

На какой-то момент она почувствовала себя разочарованной, но сказала себе, что у нее просто разыгралось воображение.