Веер с гейшами - Баклина Наталья

Ольга налила себе водички и присела на стул у стены. Со Светой они вчера засиделись за полночь, она опять затеяла гадать по книге. У Вовчика на полке оказались одни справочники и брошюрки. Света вытащила одну, не глядя. Попалась техника безопасности работы с электроустановками. Ольга назвала страницу и строку и получила такую цитату: «Уходить из зоны поражения нужно прыжками или мелким семенящим шагом, чтобы избежать поражения межшаговым напряжением».

— Ну, и как ты это растолкуешь?

— Уходить тебе надо от твоего Лобанова. Прыжками.

Дверь в переговорную распахнулась, и в комнату стремительным, тяжелым шагом вошел Гудков. Высокий, массивный, пузатый магаданский губернатор всегда напоминал Ольге носорога: такой же увесистый, подвижный, напористый и опасный. Он сметал все и всех, что стояло на его пути. Смел своего предшественника-губернатора, который, казалось, держался крепко и по всем прогнозам должен был выборы выиграть. Смел директоров нескольких ключевых компаний, сидевших на рыбе, бензине и водке, и поставил своих людей на эти стратегические для области потоки. А по золоту он вообще всю цепочку от добычи до изготовления товарных слитков выстроил так, чтобы максимум прибыли оставалось на территории. Все магаданские дела он решал в министерствах в Москве напрямую, сидел там каждый месяц по две-три недели. А когда возвращался в Магадан, устраивал показательно-деловые выезды в область и всегда брал с собой журналистов, чтобы народ видел, как работает их избранник. Из Москвы гудков тоже слал подробные отчеты: мол, не просто так в столице посиживаю, не корысти ради, а пользы для.

Столичные радения магаданского губернатора освещала Маша Лосева, журналистка с областного радио, Гудков постоянно таскал ее с собой в Москву и обратно. Маша была хрупкой блондинкой с интеллигентным миловидным лицом. Она овдовела несколько лет назад, сына ее воспитывала в Костроме мама, и Маша поначалу обрадовалась, что будет работать в Москве, — своих сможет чаще навещать. Что там от Москвы ехать — три часа хода по хорошей дороге! И зарплату ей положили солидную, и командировочные. Однако очень скоро выяснилось, что Гудков, помимо прочего, ждет от Лосевой определенных услуг.

Ольга дружила с Машей, и в первый же приезд в Магадан, через два месяца московской командировки, та ревела у Ольги на груди: «Оль, он все время хочет, чтобы я с ним трахалась. Я думала, ладно, дам, убудет от меня, что ли. Потерплю, ради таких денег стоит потерпеть. Зато на квартиру новую смогу скопить в Костроме и Шурке компьютер куплю. Оль, но я не думала, что будет так противно. Он может завалить меня сразу после совещания, вызвать среди ночи. Я обязана ездить с ним в баню. Оль, он очень хорошо платит, но меня тошнит от него. Я уже не человек, не женщина, а какой-то секс-тренажер! И я его боюсь!» Это было в сентябре, а в декабре Машка приехала в шубе из дымчатой норки — издали было видно, что вещь фирменная и дорогая, — в таком же берете, с бриллиантами на пальцах и в ушах. С Ольгой она больше по душам не разговаривала, в лицо ей не смотрела. И никому не смотрела. Даже во время прямых эфиров на областном телевидении — Гудков настаивал, чтобы и на радио, и на телевидении их вела только Лосева, — вопросы губернатору задавала, опустив глаза.

Вслед за Гудковым в комнату вошла свита, в которой Ольга увидела его телохранителя, замов по промышленности и экономике, канадца-управляющего из GMK и еще двоих, судя по всему — специалистов компании. Завершал вереницу мужчин Вася Терехин с радио.

— Вась, а где все журналисты? — подергала Ольга Васю сзади за свитер.

— О, Лобанова! Привет, а я тебя сразу и не заметил, сидишь тут в уголке. Все остальные отстали по дороге. Колесо спустило у второй машины. Гудков не стал никого ждать, поехал вперед. Советник его по прессе с нашими остался. А меня взамен к губернатору в машину подсадил, чтобы я все записал, — Вася помахал диктофоном, — и с остальными поделился.

«Советник?» — екнуло у Ольги сердце, она сделала вдох и открыла рот, чтобы расспросить Васю, но Гудков уже зыркал в их сторону своими носорожьими глазками и звал прессу пересесть поближе к столу и включать уже свои диктофоны.

Ольга подсела, включила свой и принялась писать в блокноте основные цифры. В глубине сознания слабо, но настойчиво пульсировал вопрос: кто советник? Кто остался в машине?

Говорильня продолжалась минут сорок и, похоже, подходила к концу, когда в комнату заглянула давешняя женщина в бейсболке GMK: