Любовница греческого магната - Грэхем Линн

— Очень хорошо. Я уже потеряла надежду опровергнуть когда-либо это абсурдное обвинение.

— Мне очень хотелось бы одновременно передать тебе искренние извинения Элиссы за ее ужасный поступок. Но, боюсь, моя сестра имеет превратные представления о совести, — коротко усмехнулся Андреас. — Вплоть до сегодняшнего вечера я и не подозревал, что Элисса ненавидит тебя за то, что ты заняла определенное место в моей жизни.

— Она назвала меня шлюхой. — Хоуп поморщилась, произнося бранное слово.

С губ Андреаса сорвалось какое-то греческое ругательство.

— Почему ты умолчала об этом?

— Я знала, как сильно ты ее любишь. Если бы я рассказала тебе это, Элисса возненавидела бы меня еще больше. Я предполагала, что ты предпочтешь поверить сестре, а не мне… — Прикусив нижнюю губу, Хоуп тихо добавила: — Именно так все и произошло.

При этих словах Андреас напрягся.

— Я считал, что хорошо знаю сестру, но, как оказалось, идеализировал её. Я не подозревал, что на самом деле Элисса — избалованная, эгоистичная, неспособная на нормальные человеческие чувства женщина, — перечислял он, думая о страданиях, которые пришлось пережить Хоуп.

— Ты очень гордился сестрой… естественно, ты не мог подумать о ней плохо, — мягко успокаивала она его. — Я не виню тебя в этом. У тебя не было причин сомневаться в честности Элиссы, если прежде она никогда не лгала тебе.

Карие глаза Андреаса смотрели на разрумянившееся лицо Хоуп.

— Ты так великодушна.

— Нет, просто стараюсь быть беспристрастной.

— Прости меня за то, что я не поверил тебе, дорогая. Я должен извиниться перед тобой за многие свои слова и поступки, — откровенно признался Андреас. — Но я тогда действительно вышел из себя. Вдобавок, по роковому совпадению, за несколько дней до новоселья у Саузвиков ты выражала свое недовольство нашими отношениями.

Хоуп никогда не приходило в голову, что Андреас мог связать между собой эти два события.

— Я думал, ты больше не счастлива со мной. И решил, что ты нашла утешение в объятиях другого.

— Да, я понимаю твои чувства. — Хоуп все же удивляло, что Андреас, изучивший ее так хорошо, ни на минуту не усомнился в ее виновности. Однако она предпочла отогнать сомнения прочь. — Итак, — добавила женщина с улыбкой, — я очень рада. Теперь ты знаешь, что между мной и Беном ничего не было…

— По крайней мере тем вечером, — уточнил Андреас. Он понимал, что не имеет никакого права допытываться о событиях личной жизни Хоуп, последовавших за их разрывом. Однако неудержимое желание узнать правду оказалось сильнее.

Ощущая себя все более неловко под пристальным острым взглядом карих глаз, Хоуп принялась рассматривать свои сплетенные на животе руки. Щеки полыхали огнем. Ей казалось, что каждый из поцелуев, которыми обменялись они с Беном, горит у нее на коже, словно несмываемое пятно позора. Однако Андреасу не следует рассказывать об этом, напомнила себе Хоуп. Разве поверила бы она в то, что он вел себя столь же невинным образом с прекрасными утонченными женщинами, скрашивавшими его досуг в последнее время? Нет, никогда!

Андреас смотрел на покрасневшую, смущенную подругу, и на душе у него делалось все тяжелее. По какой-то необъяснимой причине, вопреки очевидным фактам, он надеялся услышать, что Хоуп осталась верна ему. Разум твердил обратное. Разум счел ее густой румянец неопровержимым тройным доказательством измены. Она спала с Кэмпбеллом. Конечно же.

Андреас безуспешно пытался отвлечься. Он был прагматиком. Прошлое не повернешь вспять. Предложив Хоуп минеральную воду и сок, от которых она отказалась, он налил себе виски и в два глотка осушил стакан. Еще одна мрачная мысль завладела им: нет никакой надежды, что в будущем Хоуп расскажет ему о полной никчемности Кэмпбелла в постели. И он никогда не узнает, сравнивала ли она их.

— Похоже, я должна прояснить одну вещь, — колеблясь, произнесла Хоуп, устремив на Андреаса тревожный взгляд голубых глаз.

— Какую именно?

— Это касается Бена, — осторожно ответила она. Андреас похолодел. В силу честности своей натуры Хоуп собирается поведать ему все от начала до конца, вплоть до самых мельчайших подробностей. Да, ему хотелось услышать правду, но она: могла оказаться слишком мучительной. Андреас глубоко вздохнул:

— Хоуп…

— Нет, пожалуйста, позволь мне объяснить кое-что, — извиняющимся тоном сказала молодая женщина. — Бен всегда был очень добр но отношению ко мне. Он необыкновенно милый и приятный человек, как ни трудно тебе это представить. Я уверена, что, узнав его поближе, ты согласился бы со мной…