Нежность - Лайонз Вайолетт

– Ну, давай, – ласково выговорил он. – Бесись, злись, но это сейчас по меньшей мере неразумно. По правде говоря, у тебя даже нет права перечить мне и возмущаться, – добавил он приторно елейным тоном и с такой льстивой гримасой, что Николь в ужасе содрогнулась. – Ведь я всего лишь кормлю тебя тем, что недавно вкусил сам.

Он улыбнулся, и ей стало тошно от его улыбки. Она сейчас ненавидела этого человека, который смотрел на нее с торжествующим пренебрежением и безжалостным чувством удовлетворения.

– Как ты думаешь, моя милая Калипсо, приятно, когда тебя используют, а потом бросают за ненадобностью?

– Но я не… – начала Николь, однако Мартин не дал ей договорить.

– Ну, так расскажи мне о Дэвиде, – сухо отрезал он, с силой отбросив ее руку. – Мне действительно очень любопытно, что же это за человек, у которого такая власть над тобой – не успел он позвонить, как ты все бросила и умчалась.

– Все было совсем не так!

Николь машинально схватилась за пуговицы и стала трясущимися руками застегивать платье.

– Я… я…

По дороге к Мартину она несколько раз обдумывала, что и как сказать ему, чтобы он понял, однако сейчас мысли налезали одна на другую, слова растерялись, а в голове возникла сущая мешанина.

– А как, радость моя? – даже такие ласковые слова Мартин умудрился перевернуть в язвительное прозвище, прозвучавшее как оскорбление. – Расскажи, как Дэвид смог добиться такого успеха. Тебе хорошо было с ним?

Последовавшая за его словами омерзительная усмешка ясно давала понять, на что он намекал. Николь замешкалась, подбирая нужные слова, все еще теребя пуговицы, не желавшие слушаться ее. Он потянулся и снова взял ее за руку, как бы избавляя от бесполезного занятия, и притянул к себе.

– Поведай мне о Дэвиде, Николь, – с наигранной мягкостью в голосе не унимался Мартин, и каждое его слово словно превращалось в ледяную каплю, которая, падая ей на спину, медленно скатывалась, заставляя содрогаться. – Он тебе подходил, я имею в виду в постели, а? Он так же распалял тебя, как и я? Ты так же оживала в его руках, дорогуша, как в моих? И стонала и корчилась от удовольствия… и так же умоляла ласкать тебя еще и еще, как…

– Прекрати! Замолчи! – с трудом подавляя рыдания, очень тихо не сказала, а скорее выдохнула Николь.

Но он то ли не услышал, то ли специально пропустил мимо ушей ее мольбу и безжалостно продолжил свою экзекуцию.

– … Как со мной в прошлом году? И ты с тем же воодушевлением предлагала ему свое прекрасное, сексапильное тело, моя сирена? Заставлял ли он тебя таять от страсти… гореть в огне безумства… кричать в экстазе…

– Нет! Нет, нет, нет!

Николь в отчаянии яростно замотала головой, стремясь разогнать мрачные эротические видения, вызванные его словами. Глядя на него невидящими глазами, она изо всех сил старалась подавить в себе слезы, грозившие вырваться и пролиться бурным потоком.

С Дэвидом никогда не было ничего подобного. В этом-то вся беда. Наученная горьким опытом, она знала, что секс без любви не для нее. Николь имела твердые убеждения: сначала познакомиться поближе со своим партнером, вступить с ним в более или менее серьезные отношения, и только тогда искать и… обретать счастье в постели. Однако на поверку вышло совсем по-другому. Хотя она и общалась с Дэвидом несколько лет и их отношения были очень теплыми и сердечными, однако он никогда не вызывал в ней тех восхитительно-волнующих ощущений, никогда не доводил ее до такого экстаза, как Мартин Спенсер. В принципе этот незнакомый ей человек легким прикосновением и одним поцелуем сумел разбудить в ней невообразимую сексуальность. Казалось, он с успехом добился своего, заранее зная, на какие кнопки нажать, чтобы вызвать в ней желаемую ответную реакцию.

– И не говори мне… что вас связывала не постель, а нечто большее.

Николь уже открыла рот, чтобы сказать ему, что их отношения с Дэвидом распространялись куда шире, но вдруг ее пронзила шальная мысль… Как ни неприятно признать, но если вдуматься, то за все время общения с Дэвидом у них ни разу не возникало того слияния душ, которое произошло с Мартином во время поездки на Мдину или на тот же Гозо. И если совсем честно, хоть ей и было хорошо – с Дэвидом, но их мало что связывало, кроме работы в центре досуга, где они и познакомились. Дэвиду и в голову бы не пришло лазить с ней по древним развалинам, скорей всего, он бы занялся рыбалкой. А потом Дэвид никогда бы не стал обсуждать и советоваться с ней по поводу отеля «Виктория», ведь, как ни обидно признавать, но в глубине души она знала, что он всегда достаточно скептически относился к ее умственным способностям.