Нежность - Лайонз Вайолетт

– Тебя просто толкали на них, – ласково возразила Николь, не желая все сваливать только на него. – Я сама во многом виновата.

– Естественно, виновата, – со смехом подтвердил Мартин. – Меня вдруг осенило, что я в своих поступках нисколько не отличаюсь от Дэвида, и передо мной впервые встал вопрос, что же такое настоящая любовь. Мне казалось, мое чувство к тебе было искренним и нежным, а на самом деле я, как жалкая тварь, запугивал тебя, пытался заарканить и против твоей воли склонить на свою сторону. Тогда закралось сомнение: а действительно ли я люблю тебя? И этот вопрос стал преследовать меня как навязчивая идея.

– Знаешь, и я прошла через те же муки, – тихо вставила Николь. – С Дэвидом… мне всегда казалось, что я могу различить, где любовь, а где так, простая привязанность, но потом долго не могла себе простить эту глупую самонадеянность. Надо же, принять истинную любовь за примитивную физическую страсть! И, представляешь, как ни больно говорить, но именно несчастный случай с Дэвидом подтолкнул меня посмотреть на все с другой стороны и понять, что мы с тобой оба просто немного сошли с ума…

– В любви люди часто теряют рассудок, – с нежностью согласился Мартин и, взяв ее руки, поцеловал, как бы в подтверждение своих слов. – Но также и обретают силы противостоять всему…

Он ласково привлек ее к себе и заключил в объятия, а Николь инстинктивно подняла голову для поцелуя.

– Мы прошли через все и получили хороший урок, – прошептала она ему на ухо.

– Ты считаешь этого достаточно, чтобы начать строить наше будущее? – шепотом спросил Мартин, осыпая ее нежными, сладкими поцелуями.

– Уверена, – томно ответила Николь, опьяненная его ласками. – Нам обоим пришлось на собственном горьком опыте научиться отличать настоящую любовь от вожделения. И теперь, разобравшись во всем, мы с уверенностью можем сказать, что у нашей истории, не в пример Калипсо и Одиссею, получился счастливый конец.

– Э, нет, любимая, – мягко, но решительно возразил Мартин и медленно, чувственно провел руками по ее спине, бедрам, коснулся груди, разжигая в ней то, что подвластно только ему. – Это не конец, а… самое счастливое начало из всех начал.