Месть Коула Камерона - Мартон Сандра

– Раздеваюсь.

Коул снял рубашку и бросил ее на кровать. На кровать Фейт.

– Немедленно прекрати!

Коул приподнял брови.

– Не понял.

Он говорил спокойно, но смотрел на нее с вызовом.

Фейт указала взглядом на его рубашку.

– Здесь моя спальня.

– Позволь поправить тебя. Здесь наша спальня.

– Я не стану делить с тобой постель. Не забывай о брачном контракте!

– По-твоему, будет лучше, если все в городе будут знать правду?

– Честно говоря, мне все равно.

Коул нахмурился.

– Боюсь, что для Питера это будет иметь значение. Я же слышал, как непочтительно говорила с тобой Элис.

– Ах, это... – отмахнулась Фейт.

– Ты моя жена. Мою жену никто не посмеет обидеть.

Неужели в нем еще осталось что-то человеческое?

– Очень мило с твоей стороны... – начала Фейт.

– Мило? – В голосе Коула снова зазвучали металлические нотки. – Ты еще не забыла, что принадлежишь мне?

– Тебе? – возмутилась Фейт. – Тебе? Запомни, Коул Камерон, я никому не принадлежу!

Коул медленно подошел к ней, взял за плечи и властно поцеловал в губы. Фейт не шелохнулась, почему-то воля вдруг оставила ее. Она готова была возненавидеть себя за это.

– Ты принадлежишь мне, – тихо произнес Коул, – и ты это поймешь, раньше или позже. Тогда я просто возьму тебя, а пока... Я, пожалуй, буду спать на диване в соседней комнате.

Коул постоял напротив нее, потом вошел в ванную и захлопнул дверь. Что ж, по крайней мере у нее было время прийти в себя. К тому моменту, как раздался стук в дверь, она уже успела переодеться и расчесать волосы.

– Мама! – послышалось из-за двери.

«Питер», – промелькнуло у нее в голове. Нужно встретить сына со спокойным лицом.

– Мам, мне можно войти?

– Да, конечно, милый.

Питер вошел, взглянул на нее, потом огляделся.

– А где Коул?

– Коул, – улыбка исчезла с ее губ, как Фейт ни старалась ее удержать. – Да, да, он здесь... Питер, я хочу сказать, что...

– Твоя мама хочет сказать, что вчера вечером мы поженились, – сказал Коул, появляясь у нее за спиной.

– Поженились? Ты и мама?

– Да, – Коул обнял Фейт за плечи. – Мы могли предупредить тебя, но решили сделать тебе сюрприз.

Некоторое время Питер изумленно смотрел на него.

– Элис сказала, что меня ждет сюрприз, но чтоб такое! – Питер перевел взгляд на Фейт. – Мам...

– Ничего не изменится, – торопливо заговорила Фейт. – Во всяком случае, для тебя.

– Ты не против? – сказал Коул, наклоняясь к нему. – Я имею в виду, ты не против того, чтобы видеть меня каждый день? Я понимаю, тебе нелегко, ты ведь любишь своего отца, а он очень любил тебя... Я тоже буду тебя любить, если ты позволишь, конечно.

– Очень? – тихо спросил Питер.

– Очень, – заверил его Коул.

– Так же, как папа?

– Да, так же, как папа.

Питер улыбнулся и обнял Коула. Ужас захлестнул Фейт. Нет, нет, Коул не сможет узнать правду... А если узнает? Ответ не вызывал у нее никаких сомнений: если Коул узнает, что Питер его сын, он обратится в суд. И суд будет на его стороне.

Летние дни ускользали один за другим. Теперь Фейт уже не надеялась, что Коул исчезнет из ее жизни так же внезапно, как появился. Как-то раз, когда они остались с глазу на глаз, она спросила его, есть ли у него какие-то другие дела. Бедолаги, которых надо мучить, ультиматумы, которые пора предъявлять, наконец, империя, которой нужно править? Это его рассмешило. Империя! Ничего себе! Коул раскачивался на стуле, с удовольствием прислушиваясь к жалобному поскрипыванию. Сотвори он такое в детстве, старик прибил бы его.

– Пожалуй, я могу править империей и отсюда... какое-то время, – ответил он.

Какое-то время... Фейт хотела бы знать, какой срок он подразумевал. Впрочем, определенно не маленький: в библиотеке поставили два новых телефона, факс, компьютер, несколько принтеров – Коул проводил там массу времени. И Питер тоже. Ее сын ходил за Коулом как тень. Сначала Фейт старалась не подпускать его к библиотеке. Ее не волновало, удобно это Коулу или нет, ее беспокоил Питер. Тед в свое время тоже использовал библиотеку как домашний офис, и Питер, случалось, заходил к нему. Тед не прогонял его, но и не обращал на него особого внимания. Фейт не раз находила сына в библиотеке тихонько сидящим на диване или играющим с какой-нибудь игрушкой на полу. «Извини», – говорила тогда Фейт, и Тед поднимал голову и улыбался, словно извиняясь, что не заметил Питера. Иногда Фейт казалось, что Питер ищет тепла, которого Тед не может ему дать, что мальчик чувствует себя одиноким.