Месть Коула Камерона - Мартон Сандра

– Совсем как у Билли Галлена! – подхватил Питер. – У него возникло недоразумение с роликовой доской... То есть сначала с сестрой... В общем, он разбил колено.

– У нас мало времени, – прервал его Коул. – Мы же собирались в парк развлечений. Фейт, составишь нам компанию?

Нет, Фейт не хотела составить им компанию, она ведь не сильна ни в бурном веселье, ни в катании на роликах... Да и к чему притворяться настоящей семьей, если на самом деле семьи нет...

– Фейт. – голос Коула звучал не так, как обычно. Фейт посмотрела ему в глаза и поняла, что он зовет ее с собой, что он будет очень рад, если она пойдет... И она ответила «да».

Они провели удивительный день: катались на всех аттракционах, участвовали во всех затеях, перепробовали все лакомства. Только «Дорога ужаса» не вызвала у них энтузиазма. Фейт отказалась от этого развлечения наотрез, и Питер последовал ее примеру. Он объяснил это тем, что не хочет оставлять маму скучать в одиночестве. Это и вправду был удивительный день!

Когда они ехали назад, было уже поздно. Питер устал и заснул прямо в машине, но, кажется, впервые Коула и Фейт не тревожило воцарившееся молчание.

– Я отнесу его наверх, – тихо сказал Коул, когда они вошли в дом.

– Я помогу, – кивнула Фейт.

Они переодели мальчика в пижаму и уложили в постель. Конечно, его руки и лицо были перепачканы сахарной ватой, но они не решились его будить – слишком сладко он спал, слишком счастливая улыбка блуждала на его лице.

– Спокойной ночи, солнышко, – прошептала Фейт, целуя Питера в лоб.

– Спокойной ночи, сынок, – как эхо отозвался Коул.

Они на цыпочках вышли из комнаты и прикрыли дверь. День кончился. Оставалось только подняться в спальню, но было как-то жаль завершать этот чудесный день.

– Тебе было весело? – спросил Коул.

Фейт улыбнулась.

– Еще бы!

Коул коснулся пальцем кончика ее носа.

– Ты обгорела. Фейт, нам надо поговорить.

– Да?

– Спустимся вниз.

В гостиной Коул зажег лампу и повернулся к Фейт.

– Когда я ехал сюда, то был уверен, что возвращение в Либерти не принесет мне ничего, кроме досады, – признался он.

– Я понимаю.

– Но эти недели – они были... необыкновенными.

– Да. Да, они были... неплохи.

Коул нахмурился.

– Неплохи? Это все, что ты можешь сказать?

– Я не знаю, чего ты от меня ожидаешь, но...

– Ничего. Это неважно. – Коул прошелся по комнате и снова обернулся к ней. – Кажется, Питер счастлив.

– Очень. Я знаю, что должна благодарить за это тебя, ведь он так с тобой подружился...

– Ему было нелегко. Я сначала это недопонимал, а ведь ты предупреждала...

И чего он ходит вокруг да около? Коул не мог себе этого объяснить.

– Фейт, я хотел кое-что изменить и в твоей, и в его жизни...

– Да, я знаю. Я действительно тебе благодарна, ты брал Питера на рыбалку, катался с ним на велосипедах, играл...

– Фейт! За что ты меня благодаришь? Я люблю его, даже больше, чем любил бы собственного сына.

Фейт кивнула, стараясь не показать, как тронули ее эти слова.

– Так вот что я хотел сказать. Пит говорит, что другие ребята стали неплохо к нему относиться. Мне кажется, его наконец-то приняли в компанию.

Фейт снова задумчиво кивнула. Коул справился с городом так же легко, как справился с Элис в то первое утро после их свадьбы. Теду это так и не удалось. Впрочем, нечестно сравнивать его с Коулом – Тед был славным человеком. Приходилось признать, что и Коул неплохой человек, даже порядочный. Да, он использовал ее много лет назад, но это было давно, теперь он изменился. Теперь он... Да, приходилось признать еще и то, что теперь он как раз тот человек, каким она всегда хотела его видеть и которого могла бы снова полюбить.'

Фейт отвернулась, не желая, чтобы Коул заметил, как изменилось ее лицо, но он твердой рукой взял ее за плечи и повернул к себе.

– Фейт, что с тобой?

– Ничего, – ответила она, улыбаясь вымученной улыбкой. – Ты стал очень хорошим другом Питеру, вот и все.

А тебе? Ему очень хотелось задать этот вопрос.

Конечно, она изменила свое отношение к нему, но это была просто благодарность за доброе отношение к сыну. Именно в такие минуты Коул понимал, что этого ему недостаточно: он не хотел ни ее терпимости, ни ее благодарности... Вряд ли он сам в тот момент понимал, что ему нужно.