По прихоти судьбы - Тиммон Джулия

Джойнер жестом просит меня успокоиться.

— Тоже прекрасный полицейский… Бывший полицейский. Сразу после этого он взял отпуск. Потом я его больше не видел, но мои товарищи рассказывают, что бедолага точно с цепи сорвался — стал надо и не надо рисковать, брал на себя самые опасные задания. Будто мечтал расстаться с жизнью.

Я слушаю и не слушаю его. В висках стучит кровь, все вокруг медленно плывет. Погибнуть должен был не Ричард! А кто-то другой. Тот, кто по сей день дышит, смеется, греется на солнце…

— Дошло до того, что за него стали не на шутку побаиваться. Потом начальник не выдержал и настоятельно посоветовал, почти приказал ему оставить полицейскую работу. И лично позаботился о том, чтобы этот парень съездил в санаторий подлечить нервы.

«Подлечить нервы», эхом отдается в моей голове, но я не совсем понимаю смысла слов и все думаю и думаю об одном: пуля предназначалась другому…

— Сейчас, говорят, у него какая-то своя фирма, — продолжает Джойнер. — Не то детективное агентство, не то юридическая консультация. Он создал ее с двумя или тремя другими бывшими полицейскими. По-моему, здесь, в Нью-Йорке, но я могу ошибаться…

Я смотрю перед собой, мимо собеседника, словно наполовину забыла о его присутствии. Чувствуя мое состояние, он, видимо, не знает, как быть: то ли скорее уйти, то ли побыть со мной еще, удостовериться, что я не грохнусь в обморок.

— Никто толком не знает, почему так случилось… — бормочет он, теребя кончик галстука. — Мне казалось, ваш Ричард и Суитмен — Дэниел Суитмен, так зовут этого парня, друзья…

Мне чудится, что я сама получаю пулю прямо в лоб, выстрелом в упор. В глазах темнеет. Сознаю, что узнала нечто совершенно невозможное, но еще толком не могу ничего понять.

Слышу, как в прихожей хлопает дверь, но звук доносится до меня будто с другой улицы. Шаги, знакомый голос…

— Трейси?..

Лицо Джойнера, хоть я и вижу его сквозь туманную завесу, искажается от изумления. Темные глаза с белоснежными белками превращаются в два шара, выпяченные губы приоткрываются в немом возгласе.

— Суитмен?! — Он сильно хмурится, встает, смотрит на меня, потом вновь поверх моей головы, что-то бормочет и идет к выходу.

Я сижу, будто окоченелая от лютого холода, еще не в состоянии что-либо сопоставить и обдумать.

Раздается шлепок руки по плечу или спине, шаги, снова хлопает дверь, и воцаряется неестественная тишина, хоть я и знаю, что нахожусь в комнате не одна.

Время равнодушно продолжает бесперебойный ход. На стене, у меня за спиной, висят все те же семейные снимки…

Ричард погиб вместо Дэниела! — вдруг с безжалостной отчетливостью выстукивается в моем сознании, и из моей груди вырывается стон.

— Трейси!

Дэниел подскакивает и садится передо мной на колени. Я резко откидываюсь на спинку, чтобы быть подальше и не наброситься на него с кулаками.

— Я собирался тебе рассказать, — с мольбой в голосе бормочет он. — Помнишь? Я все намекал…

Медленно качаю головой, не желая слышать оправданий. Чудовищность горькой правды наваливается на меня горой, покрытой вечными ледниками.

— Мне так и не хватило смелости, — задыхаясь, говорит Дэниел. — Или нет… Дело даже не в смелости. Я просто все никак не мог решить: нужно ли это, во всем тебе признаваться? Правильно ли?

— И утопал во лжи?! — вдруг обретя дар речи, оглушительно кричу я. — Увязал в ней глубже и глубже?!

— Подожди, Трейси… Послушай…

— Ничего я не хочу слушать!

— Постой…

В порыве ярости подаюсь вперед.

— Какого черта ты влез в нашу жизнь?! Зачем с самого начала прикидывался посторонним?!

— Я хотел взглянуть, как вы живете. Узнать, не нуждаетесь ли в помощи. — В голосе Дэниела неподдельное страдание и горечь, но мне его не жаль.

— Ты с самой первой минуты врал, — цежу я сквозь зубы. — Бессовестно втирался в доверие ко мне и к Лауре, выслушивал мои излияния, а сам все это время обо всем знал!

Лицо Дэниела перекашивает как от удара, его глаза краснеют от подступивших слез, но я не знаю пощады.

— Как ты посмел явиться сюда и занять место Ричарда?! Как у тебя хватило наглости переступить порог этого дома?!

Дэниел качает головой, безмолвно прося: не надо.

— Я и думать не думал, что… займу его место. Мне и в голову не могло прийти, что я… полюблю вас.

— Почему же ты не исчез, когда это понял?! — безжалостно кричу я.