Много дней лета - Шелл Леона

— Да нет, — после небольшой паузы заметил Висконти. — Ты говоришь совсем о другом. — Его пальцы по-прежнему играли мягкими светлыми прядями. — Ты пытаешься доказать мне, а возможно и себе, что лишена чувственности, что тебя не привлекает мужской пол и что ты напоминаешь запрограммированного робота.

Он подвинулся ближе, повернул к себе ее лицо, вынуждая Клару смотреть в свои черные горящие глаза.

— Но тебе не убедить меня. Я без труда могу распознать страсть под любой маской. Видел, как она закипала в тебе, рвалась на волю, разрушая оболочку, в которую ты изволишь прятаться.

Теплые сильные пальцы ласкали нежную кожу, и бесчисленные нервные окончания жадно ловили легчайшее прикосновение. Девушка резко отвернулась, краснея, словно ее уличили в чем-то безнравственном.

Однако ее обнаженная талия, несмотря на сопротивление, тут же оказалась в плену настойчивых рук.

— Ты очень страстная женщина. Хотя почему-то стараешься скрыть свои чувства. Впрочем, я могу доказать… — прошептал он.

Нет! — сказал ее разум, но язык не повиновался. Клара теряла остатки самообладания, когда чуткие пальцы проникли под тонкий шелк блузки и приятными массирующими движениями ласкали грудь с набухшими сосками, которые не скрывало прозрачное кружево изящного бюстгалтера. Волны небывалого возбуждения накрыли девушку с головы до ног, почти лишив дыхания, а затем, разбившись в миллионы мелких брызг, просочились в каждую клеточку объятого трепетом тела.

Мужчина сосредоточил ласки на сосках, ставших твердыми, дразня и поглаживая их подушечками пальцев. Клара дрожала будто в лихорадке, распутной лихорадке сладострастия. Ее бросало в жар, гладкая кожа стала влажной. Не в силах противостоять желанию, она издала слабый стон и прильнула к Леонардо, обвив руки вокруг его шеи. Она подняла пылающее лицо, жаждущее поцелуев, и уже чувствовала ответный жар мужских губ.

Но тут в дверь постучали. Клара в шоке отстранилась, вдруг осознав, насколько безумно было ее поведение еще секунду назад…

Мужчина не спеша, почти лениво выпрямился. Одну руку закинул на спинку дивана, другую — положил девушке на колено и с таинственной, чуть хитрой улыбкой громко произнес:

— Войдите.

Никогда и никого в жизни Клара не была так рада видеть, как Клаудию и юношу, очевидно Лучано, ибо своим появлением они как нельзя кстати нарушили интимную обстановку, доводящую ее до полного безумия.

Прислуга внесла большие подносы и принялась накрывать стол возле окна.

Отодвинувшись как можно дальше от Леонардо, который буквально обжигал своей сексуальностью, и убирая ее руку с колена, Клара надеялась, что вошедшие не заметят ее лихорадочного возбуждения. Но поняла, что ошиблась, поймав на себе взгляд Лучано.

Вероятно, юноше не терпелось увидеть новую любовницу хозяина, проводящую время в уединении в роскошных покоях. О ней, видимо, сообщила сыну мать. Ему было, пожалуй, лет девятнадцать. В Лучано привлекало стройное тело, нежные, почти женственные черты лица, обрамленные жгуче-черными волосами. В понимающих ситуацию глазах этого уже взрослого мужчины выражалось и одобрение и осуждение.

Леонардо встал, подошел к столу и, приказав что-то вполголоса служанке, принялся открывать бутылку вина.

Так вот зачем понадобилось доводить Клару до крайнего возбуждения! Ради того чтобы подтвердить небылицу о любовнице. Мать с сыном весьма удивились, если бы, придя сюда, застали хозяина и его пассию в разных концах комнаты, полными ненависти и презрения друг к другу.

Ладно, в следующий раз она даст наглецу достойный отпор. Дюжина пощечин ожидает лживого лицемера! Непременно!

— Присаживайся, — предложил хозяин Кларе, — угощайся. Ночью нас ничто не должно беспокоить.

На мгновение девушке стало страшно. Вспомнилась сказка о маленькой девочке, которую встретил страшный голодный волк. Впрочем, мисс Хартли знает, как охладить его пыл и желание немного поразвлечься с глупой пленницей, над которой он издевается. Успокоившись, Клара придала лицу соответствующее выражение и села за стол. Хотя аппетит у нее пропал, девушка все же позволила синьору Висконти поухаживать за собой и отведала разнообразные изысканные блюда.

Решив не ждать, пока Леонардо в очередной раз выведет ее из равновесия каким-нибудь мерзким замечанием, она первой перешла в наступление.

— Поскольку ты, похоже, не поверил моему утверждению, что Билл не примчится сюда с рыдающей Глорией на руках и не освободит нелюбимую дочь, то я добавлю еще кое-что. Глория сама вряд ли захочет вернуться домой.