Подарок ангела - Феррарелла Мари

     Взяв племянников за руки, Лиза увела их.

     Донна обняла колени и смотрела, как они удаляются.

     — Проблема в том, — сказала она то ли Фрэнку, то ли себе самой, — что в моей семье я постоянно оказываюсь в меньшинстве. — Она мотнула головой, когда Фрэнк коснулся ее волос.

     — У тебя там листок.

     Она нервничает, думал Фрэнк и не знал, хорошо это или плохо. Он тоже чувствовал себя очень нервным и очень раздраженным. И очень счастливым. Он не смог бы вполне объяснить, но чувство было такое, будто последний недостающий в его жизни кусочек вот-вот встанет на свое место.

     Он отбросил листок, не отводя глаз от ее лица. Глаза Донны, расширившиеся от его прикосновения, возбуждали его. Но тут уж ничего не попишешь. С этим придется подождать.

     — А ты не пробовала шагать в ногу со всеми? Проблема сразу исчезнет.

     Она задрала подбородок.

     — Я шагаю как надо, — вспыхнула Донна, но тут же вздохнула, проведя рукой по волосам. — Извини, я не хотела быть резкой.

     Он отмахнулся от извинения.

     — Ничего, со всеми бывает.

     Почему он такой? С ним так трудно, когда он такой.

     — Не надо.

     Фрэнк недоуменно нахмурился.

     — Что не надо?

     — Не будь таким покладистым. — Донна снова вздохнула. Это звучало вовсе глупо.

     Неизвестно откуда прилетела детская летающая тарелочка. Мгновенно отреагировав, Фрэнк притянул Донну к себе. От тарелки ей удалось спастись, зато она получила другое потрясение. Они обменялись взглядами, понимая, что испытали один и тот же взрыв.

     В следующую секунду примчался ирландский сеттер. Фрэнк освободил Донну и, подобрав яркую тарелку, отбросил ее подальше. Собака умчалась следом.

     У Фрэнка пересохло во рту. Такое с ним случилось впервые. Чтобы так взволноваться от дружеского объятия! Подобных ощущений он не испытывал, даже когда ложился с женщиной в постель.

     — Ты предпочла бы, чтоб я орал и топал ногами?

     Смеется надо мной, подумала Донна. Она закрыла глаза и потрясла головой. Проклятое сердце колотилось, как беличьи лапки по колесу.

     — Я хотела сказать, что тебе не Обязательно быть идеалом во плоти.

     Он не удержался от смеха.

     — Ты первая, кто обвиняет меня в этом.

     Обвиняет!

     — Мальчикам ты нравишься...

     Фрэнк улыбнулся. Он и сам это заметил.

     — И мне нравятся твои мальчишки. — Фрэнк говорил правду. Он полюбил их быстрее, чем мог бы себе представить.

     — Ты им слишком нравишься, — продолжала она, решив объясниться до конца. — Я не хочу, чтобы они привязывались к тебе.

     — Почему?

     Как он может спрашивать? Это же так ясно.

     — Потому что... — Он молчал, и ей пришлось продолжать: — Потому что ты скоро уедешь, и им будет тебя не хватать.

     Будущее перестало быть для Фрэнка предсказуемым. Оно затянулось туманом с того мгновения, как он увидел Донну.

     — Зачем опережать события? К тому времени, когда мне нужно будет уезжать, мы во всем разберемся.

     Разбираться не в чем. Он пойдет своим путем, а они — своим.

     — Что значит «во всем»?

     Издалека послышались призывные крики мальчиков. Фрэнк намотал на палец прядь ее волос.

     — Там видно будет, что это значит. — Он не смог бы объяснить понятнее ни ей, ни себе.

     Она отобрала свои волосы. Но с глазами сделать этого не могла.

     — Ты нарочно говоришь загадками.

     Он ухмыльнулся.

     — Загадки предлагает сама жизнь.

     — Я...

     Но тут вернулись мальчики, готовые к новым развлечениям, и Донна проглотила непроизнесенные слова. Временно.

     Гибкий, как дикий кот, Фрэнк поднялся на ноги. Он протянул ей руку и ждал. Когда Донна соединила свою руку с его, у нее возникло отчетливое ощущение наложения уз.

     Они скованы.

     Донна постаралась не думать об этом.

     Достоинства вида из окон ресторана на Космической игле не были преувеличены.

     — Будто находишься на вершине мира, — сказал Фрэнк Тейлору и Стивену, когда все сели за стол. Под ними, подобно искушенной красавице в сверкающих ожерельях и браслетах, соблазнительно прихорашивался город. Фрэнк был искренне восхищен. — Там, откуда я приехал, с этим даже сравнить нечего.

     — А откуда ты приехал? — спросил вдруг Стивен, взгромоздившийся на колени, чтобы лучше видеть город.