Возвращение к сыну - Гордон Люси

– Я не думал, что у ученых могут быть такие деньги. Кажется, я ошибался не только по этому поводу. Я представлял твоего отца... не знаю... – Он пожал плечами, не находя слов.

– Догадываюсь, ты считал его нахлебником, – сказала она, но без злобы.

– Более того, я считал его несерьезным человеком. Кажется, я ошибался.

– Потому, что у него было много денег? – спросила она, хмурясь.

– Это одна причина. Может быть, не единственная, но важная. Это значит, он не жил за счет Лиз, как я думал. Человек, который смог заплатить такую сумму без закладной, вызывает уважение, особенно если я... – Гэвин остановился, решив, что лучше не продолжать.

– Особенно если ты – что? – полюбопытствовала Нора.

– Ничего. Я просто сбился с толку. Не знаю, что говорю.

– Твои дела идут не очень хорошо? – осторожно спросила она.

Гэвин вздохнул.

– Ужасно, – признался он. – Я могу сказать тебе правду. Я в тупике, не знаю, что делать. Никакие другие обстоятельства не заставили бы меня зарабатывать деньги на Стрэнд-Хаусе. Но я уже испробовал все способы, и ни один из них не годится.

– Я считала, что «Хантер и сын» – огромная империя.

– О да, огромная. Это так. Только ее основание сгнило. Я боролся изо всех сил, чтобы сохранить красивый фасад, и вдруг мне стало все равно. Конец.

– Чему конец? – спросила она.

– Мне конец. Больше нет ничего, что я мог бы предпринять. Очень скоро мне придется начать распродажу.

Нора молчала. У нее были небольшие познания о большом бизнесе и смутное представление о том реальном положении дел, которое Гэвин пытался описать, но она поняла, что он научился уважать ее любимого отца. Она считала, что Гэвин уважал его совсем не за то, за что следовало бы, но она была благодарна за его стремление изменить свою точку зрения и стала мягче к нему относиться.

Она подошла к буфету и вернулась с бокалом бренди.

– Вот, – сказала она, – выпей.

– Пытаешься меня споить, да?

– Это улучшит твое состояние. Я помню.

– Ты хочешь сказать, помнишь, что это делает меня разговорчивым. Я говорю все то, чего не следовало бы.

– Неужели? Может быть, наоборот – ты говоришь, что следует?

– Что это значит?

– Это значит, тебе нужно рассказать кому-то о своих тяготах и проблемах, а для этого тебе нужно вначале расслабиться. Бренди поможет.

Гэвин усмехнулся.

– Я думал, что в качестве лекарства ты посоветуешь обнять животное.

– Бустер плохо разбирается в финансовых вопросах, – мрачно заметила она. – Кроме того, это дает результат только в том случае, если ты вкладываешь в это сердце.

– А ты считаешь, у меня его нет.

– Разве я сказала это? Не помню.

– Нет, ты сказала, что я человек, которого никто не любит. Лиз говорила, что у меня нет сердца. Странно, я путаю тебя с ней. В чем-то ты напоминаешь мне ее.

– Лиз во многом повлияла на меня. Правда, ей хотелось, чтобы это влияние было еще больше, – добавила Нора с печальной улыбкой.

– Что ты имеешь в виду?

– Она была так элегантна и красива. Даже когда чистила у животных, она старалась быть элегантной и следить за осанкой. И старалась научить меня этому секрету, но я ее разочаровывала.

– А что в тебе не так?

– Многое, как считала Лиз. Она говорила, что я не использую максимально все то, на что способна.

– Она не знала, о чем говорила.

– Возможно, она не знала, о чем и с тобой говорила, – предположила Нора. – Я считаю, что у тебя есть сердце, но ты к нему никого не допускаешь. Ты – как еж с иголками. Когда кто-нибудь осмеливается приблизиться, ты тут же их выставляешь.

Его посетило странное чувство. Ему показалось, что он краснеет. Ему стало неловко оттого, что его поняли. Он невнятно произнес «психолог-любитель», Нора засмеялась, нисколько не смутившись.

– Послушай, Гэвин, – сказала она через минуту. – Может быть, тебе не понравится это предложение, но подумай, прежде чем отказаться от него. Почему бы тебе не разрешить мне выкупить твою долю Стрэнд-Хауса?

– Нет, спасибо, – сказал он, не дав ей договорить.

– Но это устроило бы нас обоих. Сохранится заповедник, и у тебя будут деньги на... на что хочешь, на расширение бизнеса или еще что-нибудь.

– Ты добра, Нора. И поверь мне, я тебе благодарен. Но я никогда не смогу продать Стрэнд-Хаус. Я обязан сделать все, чтобы получить закладную, а продавать его – никогда. – Он неохотно добавил: – Старик убил бы меня.

– Какой старик?

– Мой отец. Он основал нашу компанию «Хантер и сын». И сколько я себя помню, он все время стремился добавить к ней Стрэнд-Хаус. Он еще мальчиком работал здесь, в семье, владевшей этим поместьем. И все время лелеял мечту купить его. У него не получилось, а я сумел.