Тихая гавань - Монт Бетти

— Это не наша вина, — укоризненно сказала ему миссис Райан вечером, прежде чем уйти домой.

Она застала Лоренса врасплох. Он был буквально раздавлен усталостью и отвратительным настроением.

— Что «это»? — проворчал он, не поднимая глаз от заваленного бумагами стола.

— То, что превращает вас в монстра. Мы не сделали ничего предосудительного. Несправедливо кричать на нас только потому, что вы чувствуете себя несчастным.

Побагровев, Лоренс посмотрел на нее так, словно хотел придушить собственными руками.

— Несчастным? О чем вы говорите? Кто сказал, что я несчастен?

Миссис Райан многозначительно покачала головой.

— Будь вы женщиной, вы бы уже выплакали себе все глаза.

— Женщиной? Слава Богу, что это не так! Женщины могут заливаться слезами только оттого, что засох их любимый цветочек. Я видел, как эта блондинка, которую вы там держите, рыдала из-за сломанного ногтя. В голове не укладывается!

— Вы бы тоже заплакали, если бы месяцами их отращивали, полировали, делали маникюр, покрывали лаком, а потом один сломался бы — и вам пришлось бы начинать все по новой!

— Начнем с того, что я не стал бы их отращивать, не говоря уж о том, чтобы красить в ярко-красный цвет. Как можно работать с этими окровавленными когтями?

Миссис Райан сочувственно посмотрела на него.

— Почему бы вам не переступить через свою гордость и не позвонить той девушке?

Лоренс застыл, глаза его метали молнии.

— Моя частная жизнь вас не касается. Но если уж на то пошло, сегодня я веду мисс Годфри обедать, так что можете меня больше не жалеть.

— Мисс Годфри? — переспросила секретарша упавшим голосом, и он почувствовал, как краска снова бросилась ему в лицо. — Вы знаете, что я имела в виду не ее. Эта женщина не для вас, и это вы тоже знаете.

— Всего хорошего, миссис Райан! — прорычал Лоренс. И, видя, что она снова открыла рот, повторил: — Всего хорошего, миссис Райан!

Она бесшумно удалилась, с величайшей тщательностью закрыв за собой дверь. Лоренс остался сидеть, уставившись в стену, с напряженным лицом и стиснутыми зубами. Неужели его так легко раскусить? Неужели все в офисе обсуждают его, перешептываясь за спиной и оценивая каждый шаг?

Он попытался вернуться к работе, но голова отказывалась подчиняться. Спустя несколько минут он встал и вышел из кабинета. Скотт, как обычно, ждал его.

Добравшись до дома, Лоренс, ни слова не говоря, поднялся сразу наверх, чтобы принять душ и переодеться. Быстро сбросив одежду, он несколько минут постоял под теплыми струями, жалея о том, что из-за недостатка времени не может часок полежать в горячей ванне. Все его тело ломило от усталости.

Он едва успел вытереть мокрые волосы и стоял босиком посреди спальни, раздумывая, что надеть, как в дверь постучали.

— Вас ждут внизу, сэр.

Голос Марты заставил его насторожиться.

— Кто?

Не могла же Ванесса забыть о том, что он собирался заехать за ней? Лоренс посмотрел на часы, которые показывали половину седьмого; если бы она заехала к нему сама, это значительно облегчило бы ему жизнь.

— Мисс Селлерс, сэр, — сказала Марта.

Голова у Лоренса пошла кругом, в ушах отдавались участившиеся удары сердца. Он с трудом дышал и в течение нескольких секунд не мог заговорить. Когда это наконец ему удалось, голос показался хриплым даже ему самому.

— Я спущусь через минуту. Проводите ее в гостиную и предложите чего-нибудь выпить.

На нем был только махровый халат. Нужно бы одеться, прежде чем спускаться вниз. Направившись было к встроенному шкафу, Лоренс внезапно остановился — в голове прояснилось. Он снова обрел способность думать.

Почему она здесь? Зачем явилась? Было бы приятно думать, что она пришла повидать его, но такого просто не могло быть. Будь это любая другая женщина, он пришел бы именно к такому заключению… но ведь это Мэй. Она совсем другая. Она не похожа ни на одну из знакомых ему женщин. Нет, наверняка ее привело сюда какое-то неотложное дело. Но какое? Это должно было быть как-то связано с ним… а следовательно, с его матерью. Может, она заболела? Мэй постоянно твердила, как мать слаба, как мало дней ей отпущено. Что, если…

Он перевел дыхание, боясь довести мысль до конца, и вдруг ощутил настоятельную потребность немедленно услышать то, что хотела сказать ему Мэй. Одевание займет слишком много времени; он сунул босые ноги в кожаные черные тапочки и поспешил вниз, чуть ли не спотыкаясь в спешке.