Все ради любви - Рид Мишель

– А шейх Рашид? – спросила Эви. – Почему он не с вами?

– Шейх Рашид занят… он выполняет официальное поручение, – сообщили ей в ответ. – Он в Абадиллахе.

Абадиллах… Так называлась маленькая страна, где правил отец Айши.

– В таком случае как вы попали в квартиру? – холодно осведомилась Эви.

– Как начальник охраны правящего принца, я имею право доступа во все его владения. Это необходимая, хоть, к сожалению, и не всегда приятная мера, к которой прибегают богатые и могущественные семьи, чтобы защитить себя, – пояснил Джамал, приближаясь к Эви. – Потому что могущество имеет обратную сторону – оно добавляет человеку врагов, и порой враг приходит к выводу, что лучше действовать изнутри, чем извне, так сказать.

Он остановился возле дивана, на котором до их появления лежала Эви. Она же невольно попятилась, чувствуя в чрезмерной вежливости нежданного визитера скрытую угрозу. Как будто он сообщал ей, что это именно она – внутренний враг.

– В-вы сказали, что вас послал правящий принц Хашим? – надевая маску холодной вежливости, чтобы скрыть свое волнение, спросила Эви.

Снова вежливый полупоклон – и снова дрожь по позвоночнику.

– Правящий принц особенно обеспокоен тем… положением, в котором вы оказались, – ответил посланец. – Он хотел, чтобы я принес вам от его имени самые искренние извинения за те… неприятности, которые были вам причинены тем… несколько преждевременным сообщением в газетах.

– Б-благодарю вас, – с запинкой пробормотала Эви, нервно поглядывая на второго визитера, который стоял в дверях, как будто следя за тем, не возвращается ли Азим. – Но вы можете заверить правящего принца Хашима, что не было необходимости приносить какие-либо извинения.

– Он будет нижайше благодарен вам за ваше великодушное понимание, – вежливо ответил гость. – Но правящий принц… э-э… обеспокоен тем, что при объявлении о скорой свадьбе его сына не было предусмотрено то, что могут быть задеты ваши чувства. Это было… очень необдуманно с его стороны, о чем его вернувшийся сын и сказал ему. Теперь он хочет… компенсировать вам причиненные неприятности. – Посланец опустил руку в карман.

Эви почувствовала, как невольно затвердел и приподнялся выше ее подбородок. Что именно он собирался достать из кармана, она не могла предугадать, но увидеть небольшой листок бумаги не ожидала.

Инстинктивно она с подозрением шагнула вперед, чтобы взять этот листок, но тут же отпрянула назад, переведя взгляд с непроницаемого лица Джамала Аль-Карима на то, что он держал в руке. И почувствовала нарастающую пустоту и холод в груди.

Это был чек Всемирного фонда помощи на сумму в два миллиона фунтов стерлингов.

– Принц осведомлен о вашей бескорыстной работе в этой прекрасной благотворительной организации, – пояснил Аль-Карим, видя замешательство и недоумение Эви. – Он просит вас принять этот скромный взнос как… знак примирения. И в свете последних событий, – так же спокойно и бесстрастно продолжал он, – он надеется, что вы также поймете необходимость предложить вам это…

Эви поморгала, глядя на карточку, появившуюся из кармана посланца отца Рашида. Снова шагнув вперед, она взяла и ее.

В глаза ей бросился золотой логотип очень известной и очень дорогой клиники в Лондоне. Ледяной ужас скрутил ее, когда наконец пришло понимание, чего именно от нее хотят.

– Разумеется, принц осведомлен о вашем… деликатном положении, – медовым тоном заговорил Джамал Аль-Карим. – В надежде на ваше понимание он, оставаясь вашим покорным слугой, предлагает вам покончить с этим…

Покончить с этим… Покончить с этим! Чудовищные слова бешеной каруселью завертелись в мозгу Эви, пока она молча смотрела на карточку. Ее посетители безмолвно откланялись.

Эви стояла не двигаясь, не дыша и даже не думая. Надежды не осталось. Ждать больше нечего. Никогда Рашид не войдет в эти двери с радостным известием о том, что все решилось и они будут вместе.

Потому что Рашид сейчас в Абадиллахе, с Айшой.

И Эви ни за что не останется в его квартире.

Эви разжала пальцы и уронила на пол и чек, и визитную карточку. Потом развернулась и просто вышла вон – в холл, к лифту. Спустившись вниз, она быстро прошла мимо швейцара и даже не обернулась на резкий оклик.

На улице было по-прежнему жарко. Лондон нежился в полосе теплого антициклона, и большинство людей были одеты легко, по-летнему. Поэтому Эви не выглядела странно или неуместно в своем бледно-голубом топе и тонких белых брюках в этой пестрой, спешащей куда-то толпе.