Все ради любви - Рид Мишель

– А у меня права голоса нет? Это только твое решение?

– Да, это мое решение, – устало кивнула Эви. – Мое решение таково: если тебя заботит жизнь этого ребенка, то лучшее, что ты можешь для него сделать, – это забыть о его существовании.

Очень долго Рашид ничего не отвечал на ее слова. Тишина начала вибрировать, и Эви встревоженно ожидала, как он собирается поступить.

Внезапно он снова преобразился. Теперь он выглядел как подобает шейху и наследнику престола. Он выпрямился, поднял подбородок, расправил плечи, как будто и не был задет тем, что Эви несколько минут назад сказала ему.

– Будь по-твоему, – внезапно произнес он, развернулся и решительно направился к двери.

Потрясенная его словами, Эви беспомощно смотрела ему вслед. Внезапно она осознала, что он уходит, уходит навсегда, и это привело ее в неописуемый ужас.

– Рашид, нет!!! – Резкий вскрик рванулся из ее груди, заполнив всю больничную палату звоном отчаяния и боли.

Он замер на мгновение на месте, потом развернулся и бросился к ней, побледнев и сверкая глазами.

– Мы ведь с тобой две половины одного целого, – яростно воскликнул он, – так что не смей даже думать об этом!

Ее руки обвились вокруг его шеи, и он легко поднял ее с кровати, как пушинку.

– А теперь мы поговорим по-человечески, – сказал он, садясь на кровать и усаживая Эви к себе на колени. Двумя пальцами он приподнял ее подбородок так, чтобы она видела его глаза, все еще пылающие гневом. – Потому что если ты думаешь, что я стольким рисковал только для того, чтобы все потерять из-за твоего внезапного приступа трусости, значит, ты слишком плохо еще меня знаешь. Придется учиться!

– Положи меня на место! – сердито всхлипнула она. – Мне нельзя волноваться!

– Все твои волнения были только оттого, – возразил он, – что ты изображала из себя Снежную королеву!

Сердитый вздох с шумом вырвался из его груди.

Эви крепче прижалась к нему.

– То, что сделал твой отец, непростительно! – пробормотала она.

– Ну и не прощай его! – недовольно пожал плечами Рашид. – Но ты выйдешь за меня замуж, Эви, – непререкаемым тоном добавил он. – Мы вырастим нашего ребенка вместе, и он будет носить мое имя!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Ты выглядишь потрясающе, Эви, – прошептал брат ей на ухо. – Рашид действительно очень, очень счастливый человек.

Так ли? Глядя на себя в зеркало, Эви невольно задумалась: а чувствует ли Рашид себя действительно счастливым перед их сегодняшней свадьбой?

Три недели тому назад шейх Рашид Аль-Кадах во весь голос объявил мировой прессе о выпавшем на его долю счастье взять в жены Эванджелину Делахи. Но чувствовал ли он себя счастливым, рискуя столь многим в своей жизни?

И более того, чувствовала ли себя счастливой она сама? Ведь тревоги и страхи никуда не исчезли.

И вот теперь она стояла у зеркала в своей старой спальне в Вестхевене, оставшись вдвоем с братом, потому что остальные члены семьи уже направлялись в этот момент в отдел регистрации Городского совета, где меньше чем через час им с Рашидом предстояло стать мужем и женой, и все тревоги вновь обступили ее со всех сторон.

Словно та вооруженная охрана, которую Рашид выставил вокруг Вестхевена, когда было решено, что она переедет сюда до дня их свадьбы.

Забавно, невольно подумала она, ведь они с Рашидом вместе уже целых два года, и с самого начала она знала, что он очень богат, но никогда не ожидала, что он может так своеобразно и зрелищно продемонстрировать свое богатство, до тех пор, пока они не перебрались в Вестхевен. Пресса была в восторге; ее мать намеренно ничего не замечала. Эви же это приводило в ужас.

– Ты чего-то недоговариваешь? – как-то раз спросила она Рашида, когда он приехал в Вестхевен, чтобы поужинать с ними вместе. – Мне по-прежнему что-то угрожает? Для чего понадобилась эта охрана?

– Нет, – покачал он головой. – Но я хорошо усвоил урок, который мне преподали. Нельзя было оставлять тебя в квартире под охраной одного только Азима – этим я снизил твое значение для меня в глазах тех людей, для которых даже любовь измеряется только степенью охраны и пышностью окружения.

– Ты имеешь в виду восточный менталитет?

– Можешь называть это и так, – уклончиво ответил он, не желая поддаваться на провокационный вопрос. – Но теперь все поняли, как ты мне дорога, и ни одна живая душа не осмелится даже подойти к твоему дому, не то что попытаться тебе угрожать.