Дружба — и больше ничего? - Стил Джессика

Дойдя до конца фразы, она обмякла, глядя на него несчастными, затравленными глазами. Холден холодно рассматривал ее, лицо его было непроницаемо.

— Да, это верно, — согласился он.

Джазлин стало чуточку легче. Наметился выход. Она даже позволила себе улыбнуться.

— Тогда понятно, что в пылу, так сказать… в общем, человек может сказать такое, чего совсем и не думает, — продолжала она развивать свою тему.

Но она, как видно, рано обрадовалась.

— Да неужели? — поинтересовался Холден, и в уголках рта его проступила тень улыбки.

Да он с ней играет! Джазлин поняла, что расслабляться рано. У нее создалось впечатление, что Холден никогда, даже в самые пылкие мгновения страсти, не признавался женщине в любви — если только в самом деле не любил. А впрочем, что она об этом знает?

Однако, как бы ей ни было худо, гордость требовала не сдаваться без борьбы.

— Конечно! — убежденно воскликнула она, поверженная, но не побежденная. — Я думала… — Отрицать, главное — все отрицать! — Я подумала… ты же знаешь, у меня нет большого опыта… мне показалось, что эти слова будут уместны… в данных обстоятельствах…

Она вскинула глаза, чтобы проверить, как он реагирует на эту ложь, но по лицу Холдена нельзя было прочесть ровно ничего. Разве что улыбаться он перестал.

— Хочешь опошлить то, что произошло между нами? — резко спросил он.

Джазлин отшатнулась.

— Не понимаю… — прошептала она, страстно желая, чтобы пол под ними разверзся и поглотил ее.

— То, что случилось между нами на пляже, было прекрасно, — твердо произнес Холден. — Это было настоящее. Ничего мелкого, пошлого или фальшивого. И я не позволю тебе очернить этот прекрасный миг.

Джазлин почувствовала, что сейчас растает.

— Я… я потеряла голову, — слабо вымолвила она.

— Оба мы потеряли голову, — согласился он.

— Нет ничего удивительного, что в тот момент, когда ты… м-м… доставил мне такое удовольствие… — Внутри у нее все пылало, она почувствовала, что заливается краской, но заставила себя продолжать: — Мне захотелось сказать что-то такое, что… ну, что было бы тебе приятно… я не думала, что ты примешь это так близко к сердцу…

— А ведь я чуть было тебе не поверил, — сказал он с грустью. — Право, поверил бы, если бы за последнее время не узнал о тебе много нового.

— Надеюсь, только хорошее, — саркастически пробормотала она, желая поскорее уйти от этой деликатной темы.

— Да, в основном хорошее, — ответил он, мягко улыбнувшись. — За исключением одного странного случая, который… — Холден вдруг замолчал, и у Джазлин возникло ощущение, что он не совсем уверен в себе, — который я надеюсь сейчас разъяснить к обоюдному удовлетворению.

— Ты говоришь загадками! — обвинила она, почувствовав, что от обороны пора переходить к нападению.

— Для меня здесь загадок нет, — ответил Холден, но объяснять ничего не стал, а вместо этого продолжал: — Я многое ценю в тебе, Джазлин, но, пожалуй, превыше всего твою честность.

— Мне сказать «спасибо»?

— Это не комплимент, а чистая правда. Хотя сейчас ты изменяешь своим привычкам и пытаешься меня обмануть, заставив поверить, что твое признание в любви… что те слова вырвались у тебя случайно, — продолжал он, — я знаю, что сейчас ты лжешь, а тогда говорила искренне.

Джазлин негодующе фыркнула — на большее ее не хватило.

— Я просто не могу поверить, что ты произнесла такие слова — неважно, в каких обстоятельствах, — случайно или бездумно.

— Видимо, не так уж хорошо ты меня знаешь, — заметила она, небрежно пожав плечами.

Хорошо было бы встретиться с ним взглядом, но, увы, невозможно. По глазам он сразу поймет, какие чувства раздирают ее на части. Джазлин ощутила, как в глубине души рождается гнев. Да, она полюбила эту бессердечную скотину, но разве есть в этом ее вина? Почему же она должна сидеть и смотреть, как он выискивает, вынюхивает, препарирует ее сокровеннейшие чувства? Она вскочила, желая уйти. Холден мягко, но решительно усадил ее на место.

— Еще не время! — произнес он негромко. — Дело в том, Джазлин, что я… что ты мне очень дорога.

Джазлин ошеломленно взглянула на него и тут же отвела взгляд, опасаясь, что по глазам Холден сможет догадаться об охватившем ее чувстве.

— Да, тебя… влечет ко мне. Ты сам говорил, — вымолвила она, когда вновь обрела дар речи.

— Меня влекло к тебе с самого начала, — уточнил Холден.