Венецианский маскарад - Гордон Люси

За прошедший день он выстроил такую глухую стену, что Далси никак не удавалось найти в ней брешь.

В этот момент раздался звонок. Оба вздрогнули, и Гвидо нервным движением взял телефонную трубку. Далси уже повернулась, чтобы уйти. Неужели все так и закончится? Но, услышав имя Федерико, она остановилась.

— Что случилось? — спросила она, различив тревогу в его голосе

Гвидо говорил по-итальянски, и Далси лишь услышала, как он несколько раз повторил знакомые ей имена: Дженни и Федерико. Она поняла, что Гвидо пытается успокоить своего молодого друга.

— Что случилось? — повторила она, когда Гвидо повесил трубку.

Он схватил пиджак со стула и сказал, взяв ее за руку:

— Пошли, нам надо торопиться!

Внизу их ждала моторная лодка, и когда они тронулись, он, перекрывая шум мотора, крикнул ей:

— Приехал твой работодатель.

— Кто? Роско?

— Да, отец Дженни. Она позвонила Федерико, а тот поспешил сообщить новость мне. Надо во что бы то ни стало помешать ему увезти дочь обратно в Англию.

— Ты обещал Федерико что-нибудь придумать.

— У меня есть кое-какие идеи, но сначала нам надо вместе явиться к Харрисону в отель.

— И что мы ему скажем?

— Я еще не придумал, — напряженно ответил он. — Главное — успокоить Роско и объяснить ему ситуацию. Поэтому мне нужна ты. Пришло время окончательно решить, на чьей ты стороне.

— На стороне Дженни. Я уже говорила об этом.

Он ничего ей не ответил и что-то по-итальянски крикнул лодочнику. Шум мотора усилился, так что дальнейший разговор сделался бессмысленным. Доплыв до Большого канала, они резко снизили скорость.

— А мы не можем ехать быстрее? — спросила Далси.

— Нет, таковы здесь правила движения. Но отель уже близко, вот он, — Гвидо махнул рукой на высокое современное здание на берегу.

— И что мы теперь будем делать? — спросила она, когда они вошли в вестибюль отеля и направились к лифту.

— Но ты же у нас в этом деле специалистка.

— Опять ты за свое! Я всего лишь любительница. Так что можешь дать мне небольшой урок.

— Ну хорошо. Ты знаешь этого мужчину, а я нет. Поэтому тебе начинать разговор, а я потом продолжу. Сделай это ради Дженни и Федерико, чье счастье ты пыталась погубить.

Время на ответ не осталось, так как перед ними раскрылись двери лифта.

Они поднялись на нужный этаж и бросились к номеру, из-за двери которого доносились взволнованные голоса Дженни и Федерико.

Гвидо выжидательно посмотрел на свою спутницу.

— Ну, пошли. Я готова, — сказала она и открыла дверь.

Их появление произвело надлежащий эффект. Все трое в комнате замолчали и уставились на них. Затем Дженни бросилась к Далси, а Федерико подбежал к Гвидо, что-то вполголоса бормоча по-итальянски.

Далси смело взглянула в глаза Роско. Тот стоял с красным от гнева лицом.

— Я не знаю и знать не желаю этого юнца-голоштанника, — вскричал он, тыча пальцем в сторону Федерико.

— Не называй его так! — запротестовала Дженни.

— Плевать я на него хотел.

— Я бы вам это не советовал, — вмешался в разговор Гвидо.

— А ты кто такой? — взвился Роско. — Наверняка заодно с ними. Нутром чувствую, это из-за тебя весь сыр-бор.

Роско уже готов был налететь с кулаками на Гвидо, но в этот момент Далси наконец-то собралась с силами и как можно более спокойным и официальным тоном произнесла:

— Мистер Харрисон, позвольте мне представить вам синьора Гвидо Кальвани, племянника и наследника графа Кальвани. Когда я приехала в Венецию, то поняла, что эта фамилия мне знакома. Моя бабушка, леди Харриет Мэддокс, очень хорошо знала дядю Гвидо, если вы понимаете, о чем я говорю. Граф Кальвани пригласил меня вчера к себе, и я имела удовольствие посетить его палаццо на Большом канале.

Имя ее бабушки-аристократки, как она и надеялась, охладило пыл Роско. А упоминание о палаццо, да еще на Большом канале, и вовсе успокоили его. Гвидо, как и обещал, поддержал беседу, так что некоторое время они вели вполне мирный светский разговор, до тех пор пока Роско вдруг не насторожился.

— Но на фотографии вы ухаживаете за моей дочерью, — вспомнил он.

— Я лишь исполнил песню по просьбе моего друга, который имел счастье заслужить любовь вашей дочери. Кстати, позвольте его вам представить — Федерико Люччи.

— Так, так, так… Из-за вашей мандолины я и подумал, что вы Федерико.