Никогда не спорь с боссом - Делински Барбара

Фраза повисла в воздухе. Он собирался сказать, что она действует как истинная женщина, но решил, что это самое худшее выражение, учитывая ее страх пойти по стопам родителей. И все-таки она действительно истинная женщина. Страсть переполняла ее существо до такой степени, что достаточно было малейшей трещины в оболочке, чтобы обжечь его огнем.

Снова пристроив ее ладонь у себя на сердце, он тихонько шепнул ей в висок:

— Ты сожалеешь?

— Нет. — Только что она пролетела сквозь тоннель невероятного наслаждения и выбралась из него целой и невредимой. О чем же сожалеть?

— Мне понравилось.

— Мне тоже.

— И ты не жалеешь?

Она улыбнулась, уткнувшись в отворот его куртки.

— Мне кажется, я на этот вопрос уже ответила. Задавай следующий.

— Ты выйдешь за меня?

— Задавай следующий.

— Завтра я не смогу встретиться с тобой. Все утро расписано по минутам, а в четыре еще одна встреча, уже на острове.

— Это не вопрос.

— Это предисловие к вопросу. А сам вопрос: когда я тебя снова увижу?

— Ну что, ребята! — раздался тот же грубый оклик с водительского места. — Прибыли.

Ни Коррей, ни Коринна не заметили, как остановилась машина. Первым пришел в себя Коррей.

— Прошу, — сказал он, открывая дверцу. — Пройдемся немного.

— Не можем мы гулять, — запротестовала она громким шепотом. — Сейчас почти полночь, и если ты отпустишь такси, то другое уже не поймаешь, а здесь остаться тоже не можешь.

— В этом ты права. — Склонившись над окошком, он дал указания таксисту не выключать счетчик. Затем выпрямился, обхватил Коринну за плечи и зашагал с ней к дому. — Останься я здесь — не смог бы заснуть. Либо набросился бы на тебя среди ночи, либо до самого утра крутился бы без сна в постели. В любом случае завтра я был бы ни на что не годен. — Он взглянул на старый викторианский дом, с минуту внимательно изучал его, а потом сделал вывод: — Похож на тебя.

— Такой же аккуратный и чопорный?

— Только с виду. Подобный дом куда любопытнее современных зданий. Ты здесь всегда жила?

— Да.

— Должно быть, в детстве ты играла на чердаке, съезжала вниз по перилам. Ведь там есть перила, верно?

— Красного дерева, длиннющие, скругленные на концах. Но я никогда по ним не скатывалась. В доме Элизабет Стрэнд по перилам не ездят.

— Очень жаль. Ты много потеряла. — Он окинул взглядом пространство вокруг дома. — Сколько здесь земли?

— Около двух акров. Границы владений — там, за деревьями.

Они обошли дом вокруг, и он, задержав дыхание, всмотрелся в открывшийся перед ним вид.

— Бельведер! Вот это здорово!

— Даже мы, чопорные викторианцы, понимаем толк в радостях жизни.

Он схватил ее за руку и вприпрыжку рванул вперед.

— Скорее! Хочу взглянуть поближе.

Когда они наконец остановились в центре бельведера, Коринна засмеялась. Она привыкла к этому месту и принимала его как должное, но энтузиазм Коррея заразил и ее. Его взгляд скользнул по темным от времени балкам, затем оценивающе остановился на решетчатых, увитых ползучими растениями стенах.

— Я в восторге, — объявил он. — Вот тут мы и поженимся.

— Коррей…

— Знаю. Ты еще не сказала «да». — Его руки обвились вокруг нее и легко сцепились в замок чуть ниже поясницы. — Но скажешь. Рано или поздно ты согласишься.

— Отчего ты так уверен?

— Оттого, что я люблю тебя, а ты любишь меня.

— Я тебя не люблю.

— Но я тебе нравлюсь, верно ведь? — Не дождавшись возражений, он продолжил: — А это первый шаг к любви.

— Что за дурацкая мысль?

— Я это чувствую.

— Нутром?

— Нутром — и другими частями тела. — Коррей привлек ее поближе, чтобы продемонстрировать свою правоту. Устремив взгляд в глубину ее глаз, он тихонько раскачивал ее, то прижимая, то слегка отодвигая от себя. Поначалу она ощущала лишь тепло его ладоней да мощную мускулатуру бедер. Но секунды бежали, и она вдруг почувствовала силу его желания.

— Это вожделение, — хрипло выдавила она, но не отпрянула.

— Неизмеримо увеличенное любовью. Когда я на тебя смотрю, во мне что-то начинает дрожать и таять.

Она со свистом втянула воздух.

— Такси ждет.

— Я люблю тебя, Коринна. Ты не похожа ни на одну женщину из тех, что встречались на моем пути.

— Не говори так.

— А мне нравится. Мне нравится стоять здесь с тобой в обнимку, как мы стоим сейчас. А еще мне нравится тебя целовать. Вот так… — он быстро наклонил голову и чмокнул ее в щеку, — и вот так. — Он влажно защекотал ей ухо, потом взял в рот всю мочку.