Так задумано свыше - Тиммон Джулия

— Как ты так можешь, а? — спрашивает Дуглас, наклоняясь вперед. — Устроила весь этот цирк, еще и иронизируешь!

Я могла бы заявить, что вовсе не я все устроила, по крайней мере не одна я, и что подбросил нам эту идею его любимый племянничек, но я молчу, потому что, если начистоту, в самом деле кругом виновата.

— Ладно, закроем глаза на все, что случилось на празднике, — нервно, но пытаясь наладить мир, произносит Дуглас. — И на то, что за этим последовало. Ответь на единственный вопрос: ты с ним переспала?

Кривлюсь, будто случайно забросила в рот гнилую сливу.

— Ты хоть соображаешь, что говоришь?

— Значит, ничего не было? — требовательно и с надеждой в голосе спрашивает Дуглас.

— Не было и не могло быть, — уверенно произношу я, складывая руки на груди. — Он было попытался чего-то потребовать, но мне удалось сбежать. — Меня передергивает. — Ужасный тип.

Дуглас указывает на меня пальцем.

— Это верно. Он всегда был таким. Это сын Дайаны, кузины моей матери. Одному богу известно, в кого он пошел. — Наступает непродолжительное молчание. Дуглас явно чего-то ждет, но я не понимаю чего. — Хочешь знать, было ли у меня что-нибудь с Патрицией? — спрашивает он.

Удивительно, но меня это совершенно не волнует. Неопределенно повожу плечом.

— Разумеется, не было ничего такого, — пристально глядя мне в глаза, чтобы я не сомневалась в его честности, произносит Дуглас. — Я умею быть порядочным и верным, Кэтлин. Особенно по отношению к будущей жене, — торжественным тоном добавляет он.

Невольно морщусь и едва заметно качаю головой, но Дуглас этому, как видно, не придает особого значения.

— Я попытался отделаться от этой сумасшедшей сразу же, — рассказывает он, — но она вцепилась мне в руку мертвой хваткой и принялась вливать в себя коктейли, один за другим. А через несколько минут стала вытворять такое, что от нас начали шарахаться. Я пытался узнать у нее номер Томаса, чтобы позвонить ему и снять с себя ответственность, но она еле ворочала языком. Я достал у нее из сумки сотовый, нашел в записной книжке его имя, однако этот кретин не отвечал на звонки. Просто взять и бросить ее там в таком состоянии я не мог, как-никак она жена моего родственника…

— Они женаты? — удивляюсь я.

— Да, — отвечает Дуглас. — И у них две девочки.

Ну и ну!

— В итоге ей сделалось плохо, я потащил ее в туалет, ее стошнило, — продолжает Дуглас. — Я засунул ее голову под кран с холодной водой, у нее потекла тушь. Она достала пудреницу и уронила ее мне на ногу. — Он кивает на пятна, светлеющие на штанине. — Словом, настоящий дурдом! — Вздыхает. — Слава богу, от холодной воды ей немного полегчало и прояснилась голова. Она вспомнила адрес, я посадил ее на такси и отправил домой. А сам стал звонить тебе… — усталым и влюбленным голосом, словно моля приласкать его и утешить, произносит он.

Киваю. До чего все отвратительно и безнадежно!

Какое-то время молчим.

— Я виновата перед тобой, Дуглас, — медленно говорю я, глядя в пустоту перед собой. — Не следовало мне заваривать эту кашу и портить такой день…

Дуглас подсаживается ко мне и протягивает руку, но я не прижимаюсь к его плечу, а лишь на миг прикасаюсь к его пальцам кончиками своих и вся съеживаюсь. Он недоуменно хмурится и убирает руку.

— Но, если тебе интересно, я могу объяснить, почему так повела себя, — говорю я, расправляя плечи.

— Естественно, мне интересно.

Показываю ему руку, которую он не узнал вчера, ладонью вверх.

— У меня есть особая примета.

— Какая? — спрашивает Дуглас, наклоняя голову и всматриваясь в мою ладонь.

— Шрам, — говорю я. — Маленький хорошенький шрамик в самом низу…

— Да, верно, — изумленно произносит он, проводя пальцем по белой черточке на моей коже.

— Я думала, ты в два счета узнаешь мою руку. А ты не узнал. Меня взяла такая досада, что в какую-то минуту я чуть не расплакалась.

— Прости, но… — говорит Дуглас, — я никогда не обращал на этот шрам внимания. Понятия не имею, откуда он у тебя и давно ли.

— В том-то и дело, — убирая руку, говорю я.

— Не совсем понимаю…

— Очень жаль. — Тяжело вздыхаю, глотая комок горечи. — А мне хотелось бы, чтобы меня знали и любили всю целиком, с мелкими изъянами и недостатками. Скажешь, это слишком?

Дуглас не вполне уверенно качает головой.

— Не знаю… Родная, я не уделял тебе достаточно внимания, — более торопливо произносит он. — Признаю это и клянусь, все изменится.