Все ради любви - Рид Мишель

Он продолжал сжимать ее бедра ладонями, поэтому Эви сама начала раздевать его. На ее взгляд, на нем было слишком много лишнего; нетерпеливыми жестами она стянула с его плеч пиджак и взялась за галстук.

Ни разу за все два года, что они были вместе, она так не желала его, как сейчас, и наконец почувствовала под своими ладонями тепло его кожи.

Со страстным стоном Рашид отбросил рубашку с пиджаком и, прижав Эви к себе, нашел губами ее затвердевшие соски, отчего все ее тело словно запело.

Сколько времени они уже не были вместе? Пять недель?

Их дыхание стало жарче, тела горели словно в огне, они дрожали, как в лихорадке. Когда он резко поднялся на ноги, Эви встала с ним вместе, крепко обхватив его за шею.

Его губы снова нашли ее рот; она прижималась к нему в безмолвной мольбе. Но когда она коснулась ремня его брюк, Рашид внезапно схватил ее на руки и положил на кровать.

– Нет! – простонал он, резко отстраняясь от Эви и принимаясь собирать разбросанную одежду.

– Ч-что значит «нет»? – задыхаясь, пролепетала она, не желая верить своим ушам. Не может быть, чтобы он отталкивал ее!

– Прости меня, – срывающимся голосом пробормотал Рашид. – Я не хотел заходить так далеко. Мы не должны… Я дал зарок.

– И что же это за зарок? – настаивала она.

– Клятва Аллаху, – признался он, – что я буду обращаться с тобой уважительно.

– У меня для тебя интересные новости, Рашид, – сообщила Эви, мрачно натягивая на себя брошенную ей ночную рубашку. – Мне такое обращение вовсе не кажется уважительным. Мне просто кажется, что ты меня отвергаешь.

– Это оттого, что ты неправильно меня поняла, – пояснил он, поднимая с пола пиджак и завязывая галстук. – Я слишком долго недооценивал тебя, не понимал, как ты для меня много значишь. Этот грех я должен исправить. Теперь все будет по-другому!

– Какой еще грех? – раздраженно переспросила Эви. – Что тебе хочется заняться со мной любовью?

– И что я был чудовищно слеп к тому, что наши отношения означали для твоей гордости, для твоего самолюбия, для твоей репутации.

– Думаешь, от этих слов мне станет легче?

– За время наших отношений я превратил тебя в объект насмешек, унижений и даже угроз, – продолжал он. – Я стоял в стороне и наблюдал, как твоя семья шипит на тебя на свадьбе твоего брата. Я видел, как все гости застыли от ужаса, когда ты поймала свадебный букет Кристины! А потом я видел, как ты стояла одна на берегу пруда, ночью, а потом швырнула этот чертов букет в воду, как будто выбрасывала всякую надежду на то, что мы будем вместе! И все-таки, видя все это, – Рашид задышал тяжелее, мрачнея еще больше, – и отлично зная, как тебе должно быть тяжело, я очень скверно отреагировал на твое известие о ребенке! Как ты вообще со мной продолжала разговаривать после этого, не знаю!

Эви не ответила – да и что она могла сказать? Он говорил в точности так, как все и было. Да, она выбросила тот злосчастный букет вместе со всеми надеждами. Да, он скверно отреагировал на известие о ребенке.

– И все же я не понимаю, как это связано с тем, что ты не хочешь заниматься со мной любовью, хотя мы только что поженились.

– Я дал клятву Аллаху, – сказал он. Разговор вернулся в ту же точку, с которой начался. – Когда ты попала в больницу и я сидел там, ожидая своего приговора, я поклялся Ему, что если Он даст мне еще один, последний шанс, то я никогда больше не позволю себе относиться к тебе как раньше. А так как секс – это единственное, что я тебе давал раньше, – подвел он черту под своим объяснением, – то как раз секс подождет до тех пор, пока я не докажу тебе, что ты для меня гораздо больше, чем просто источник физического удовольствия.

Так вот из-за чего весь спектакль? Из-за какого-то там глупого обещания Аллаху, которое он дал еще в больнице, когда просидел там больше суток и извелся от чувства собственной вины и от страха?

Эви откинулась на подушки. Ее гнев прошел, и она задумчиво посмотрела на Рашида.

– Ты не повредишь ребенку, – беспечно пообещала она. – Если все это было из-за страха за него.

– Не только, – отрицательно покачал головой Рашид.

– Я спрашивала доктора неделю назад, когда ездила на консультацию, – продолжала настаивать Эви. – И он сказал, что физическая близость ничему не угрожает.

– Мир полон сирен-соблазнительниц, – устало вздохнул он. – Но почему мне суждено было жениться на одной из них?

– Кисмет, – ответила Эви, бросая на него откровенно приглашающий взгляд. – А я не могу убедить тебя передумать и лечь спать со мной? – Она провела пальцем по его губам.