Свет любимых глаз - Дэниелз Лаура

Последнее было предназначено для Люччи.

Взяв ее под локоть, он повел ее вокруг дома, через сад и живописную лужайку, одним краем упиравшуюся в каменную ограду.

Свернув за угол виллы, Арни заметно замедлил шаг, будто его тоже волновала предстоящая встреча. Люччи же, наоборот, рвалась вперед, так что он машинально придерживал ее. Однако потом и она пошла медленнее, вспомнив, что увидит не одну только Элси.

Но заметила Люччи малышку не сразу. Сначала ее взгляд остановился на куполе большого оранжевого солнцезащитного зонта, возвышавшегося над растущими в кадках миртовыми деревцами, и лишь потом она увидела шезлонг, на котором, удобно вытянув ноги, лицом к морю сидела сухопарая дама с обесцвеченными специальным средством волосами.

Берта! Люччи узнала бы ее из тысячи других женщин. Кроме того, она почти совсем не изменилась — может, лишь больше похудела.

Однако не Берта потрясла Люччи: на коленях той, обнимая одной рукой за шею, сидела и преспокойно лопотала что‑то Элси!

Эта совершенно нереальная, с точки зрения Люччи, картина потрясла ее до глубины души. Элси запросто общается с женщиной, которая ненавидит их обеих — и саму малышку, и ее мать!

С тем же успехом можно было вообразить Элси играющей с дюжиной скорпионов, парочкой гремучих змей и десятком тарантулов…

Пока в мозгу Люччи проплывало это сравнение, Берта, спиной почувствовав направленные на нее взгляды, обернулась. Увидев невестку, она непроизвольно сделала такое движение, будто хотела заслонить собой Элси.

И тем самым выдала себя с головой. Одного этого жеста было достаточно, чтобы Люччи поняла: никакая это не случайность, Берта давно задумала завладеть Элси. Той понадобилась внучка!

Она одна знает правду, вертелось в голове Люччи, пока она наблюдала за происходящим.

Однако в следующую минуту все разительно переменилось, потому что, заметив, что ее не слушают, Элси тоже обернулась. При виде матери она звонко и радостно воскликнула, слезая с колен Берты:

— Мамочка! Наконец‑то ты нашлась!

Сердце Люччи на миг будто остановилось.

Затем она двинулась навстречу дочурке.

— Элзи, Элзи! Куда ты? — запоздало крикнула Берта, переиначивая имя девочки по‑своему, на немецкий лад.

Малышка не обратила на ее возглас никакого внимания. Переступая через разбросанные на плитках террасы многочисленные игрушки, она побежала вперед и бросилась в объятия наклонившейся Люччи. Та подхватила ее, подняла и прижалась щекой к личику.

— Маленькая моя! Наконец‑то!

12

Они застыли так на несколько мгновений, не замечая никого вокруг.

Зато остальные смотрели только на них: Берта, Арни, вышедшая на террасу из дома Труда и какая‑то крепкая, похожая на боксера‑тяжеловеса девица, сидевшая поодаль на скамейке, но при появлении гостей поднявшаяся на ноги.

Берта хмурилась, на лице Арни появилось какое‑то странное, с трудом поддающееся толкованию выражение, а Труда и неизвестная девушка наблюдали за происходящим с нескрываемым умилением. Было заметно, что сцена нежной встречи дочки и матери растрогала обеих женщин. Труда даже как будто смахнула слезинку — во всяком случае, зачем‑то поднесла руку к глазам.

Наконец Элси пошевелилась и оглянулась на Берту.

— Бабушка! Мама приехала!

Бабушка…

Люччи словно оцепенела, услышав это обращение. Как видно, Берта не теряла времени даром! С другой стороны, обвинять ее не в чем, ведь она действительно приходится Элси родной бабкой. И, похоже, относится к данному факту серьезно: чего стоит хотя бы это ее «Элзи» — явное производное от имени «Эльза».

— Что это еще за… — начал находящийся сзади Арни.

Однако завершить фразу ему не удалось, потому что Элси повернулась к нему и громко спросила:

— Мама, а это кто? Дядя‑папа? Ты привезла его?

Люччи похолодела. В напряжении этого дня она как‑то даже не сообразила, что Арни и Элси — отцу и дочери — предстоит впервые увидеть друг друга.

И вот сейчас это произошло.

К сожалению, Элси очень мало была похожа на Арни, гораздо больше малышка взяла от Люччи. Разве что глаза… Кроме того, что они были голубые, как у Арни, в них порой проскальзывало такое выражение… Это трудно было объяснить словами, но тот, кто хорошо знал Арни, непременно углядел бы некую связь между ним и малышкой. Однако упомянутое выражение появлялось нечасто, его еще нужно было поймать, так что доказательством родства оно служить не могло.