Безумный полдень - Льюис Дженнифер

— В любом случае, — Кэтрин взяла с блюда большой грецкий орех и потянулась к замысловатой викторианской орехоколке, — у Энни всегда все выходит стильно и со вкусом.

— Мне нравится жить в окружении старых красивых вещей. Они придают месту какое-то особое очарование. Наверное, поэтому Драммонды никогда от них не избавлялись.

— Я хотел бы всегда жить в этом доме. — Синклер обнял Энни за плечи, и она почувствовала тепло его рук. — С тобой.

Она вздохнула.

— Я тоже. Уехать отсюда — все равно что уехать от тебя. — Она легко толкнула его локтем. — Я с удовольствием осталась бы здесь навсегда.

— Синклер говорил, что ты хочешь открыть свой магазин. — Кэтрин расколола орех и теперь аккуратно доставала его из скорлупки.

— Да. — Энни посмотрела на Синклера. Она по-прежнему чувствовала дрожь от одной мысли о смелом плане. — Там будут продаваться шедевры местных мастеров. Кое-что, вероятно, я могла бы и сама делать. Я собираюсь открыть его в следующем году. Но пока все еще посещаю бизнес-курсы и продумываю план. — Она мягко похлопала по своему животу. — К тому же какое-то время я буду очень занята совсем другим.

— Я знала, что, если мы найдем чашу, это принесет нам удачу. — Кэтрин так и сияла. — Кстати… где она? Я до сих пор не могу понять, как мы догадались, что это ее ножка. Она лежала на самом дне ящика вместе с курительными трубками. Было бы обидно найти две другие части, а эту снова потерять.

Энни рассмеялась:

— Не волнуйтесь. Она на камине рядом с бутылкой.

— А почему вы держите на камине пустую бутылку?

Энни загадочно улыбнулась:

— Мы нашли ее на берегу и решили оставить у себя.

Как-то раз они с Синклером гуляли по берегу, мечтая о будущем, когда вдруг заметили качающуюся на волнах бутылку. Синклер выловил ее, и — о сюрприз! — внутри ее оказались две свернутые в трубочки записки. Но прочесть ничего было невозможно: бумага была полностью выбелена морской водой, просочившейся сквозь треснувшую пробку. Чьи были эти записки? Их? Кого-то еще? Этого уже никто никогда не узнает. Тогда они наконец признались.

Синклер сказал:

— Энни, я никогда не понимал, чего ищу, пока не поцеловал тебя.

А она ответила, что пожелала тогда ему счастья, и хорошо бы вместе с ней. А потом, положив листы бумаги обратно в бутылку, они поставили ее рядом с ножкой чаши, которая, возможно, и покончила с несчастливой судьбой рода Драммондов, соединив их сердца.