На край света - Тиммон Джулия

— Если бы! Из него слова не вытянешь о личных делах! — Она прижимает руку к груди. — Просто мое материнское сердце не проведешь.

Стараюсь успокоиться. Одна из нас двоих обязана оставить эмоции и начать рассуждать здраво. Беатриса старше, вырастила сына и, конечно, повидала на своем веку куда больше, чем я, однако она умрет полуребенком. А мне сейчас нужно срочно действовать.

— Расскажи все по порядку, — намного строже прошу я.

Мой тон делает свое дело. Беатриса снова промокает лицо платком, убирает его и говорит гораздо более складно:

— Вчера он примчался откуда-то сам не свой. И объявил, что немедленно уезжает. Я умоляла его успокоиться, хорошенько все взвесить. Грозила, что мне это будет не вынести, но он и слушать ничего не желал. Мгновенно собрался и умчался.

У меня на миг в испуге замирает сердце. Но тут приходит неожиданное успокоение.

— Я догадалась, что он виделся с тобой, — причитает Беатриса. — Что заговорил о чем-то всерьез… и что ты послала его куда подальше, — добавляет она, закрывая руками глаза.

— Да что ты такое говоришь?! — восклицаю я. — Разве я могу послать его куда подальше?! Если бы он был мне противен, тогда бы я не проводила с ним столько времени ни сейчас, ни в детстве!

Беатриса убирает от лица руки и, продолжая плакать, часто кивает.

— Да, я все понимаю. Он тебе не противен, но ты выходишь замуж за другого. Если бы этот дурачок чуть побольше уважал мать, то, прежде чем делать тебе предложение, посоветовался бы со мной. Уж я-то растолковала бы ему, что его шансы почти равны нулю. Объяснила бы, что ты давно отхватила себе парня намного более успешного, состоятельного и целеустремленного. Такого, которому никогда не взбредет в голову лазить, как мальчишка, по пыльным оврагам за домом или устраивать ланч на траве. Тогда бы он…

— Никого я не отхватывала! — оглушительно кричу я, чтобы она услышала меня. — Что за дурацкое слово?! Я в жизни не была хищницей, мне противна даже мысль о том, что кто-то в кого-то вцепляется, удерживает рядом с собой дешевыми уловками!

Беатриса умолкает, даже прекращает ныть и смотрит на меня в полной растерянности.

— К тому же с Себастьяном мы расстались, — намного тише добавляю я. — Вчера… Точнее, сегодня.

— А как же?.. — Беатриса хлопает слипшимися от слез ресницами.

— Хочешь знать, почему я встречалась с Дарреном? — смело глядя ей в глаза, спрашиваю я.

Она без слов кивает, вновь достает платок, подносит его к губам и прикусывает. Ни дать ни взять ребенок!

— Сегодня в истории с Себастьяном я поставила окончательную точку. Но наши отношения дали трещину давным-давно. До вчерашнего дня мы не виделись целых два месяца.

Беатриса проглатывает слюну, опускает руки на колени и кивает с совсем иным выражением лица. По-моему, ее мои слова успокоили. Поправляю волосы и замечаю, что взгляд Беатрисы задерживается на моем кольце. Прячу руку в карман. Разговаривать об этом с кем бы то ни было еще не время. Сначала надо увидеться с Дарреном.

— Куда он поехал? — Мне снова кажется, что я катастрофически опаздываю.

Беатриса пожимает плечами.

— Сказал: туда, куда и собирался. Сообщит адрес, когда устроится. — Она жалобно шмыгает носом.

— Понятно. Ты успокойся, слышишь? Все будет хорошо. — Я срываюсь и бегу прочь.

Выхожу из автобуса и набираю полные легкие свежего шотландского воздуха. Такое чувство, будто с той секунды, когда я выбежала из дома Хиддеров, и до настоящего момента прошло всего несколько минут. Я носилась как сумасшедшая. Вернулась в агентство, прямо в воскресенье обзвонила всех своих клиентов и сказала, что по сугубо личным обстоятельствам на следующей неделе не смогу принять никого. Потом полетела домой, наспех собрала вещи, узнала, как добраться до Джон-о-Гротса, и выехала первым же рейсом.

Наверное, было разумнее еще из Лондона связаться с Дарреном и уточнить, где он. Однако меня все это время будто подгоняли плетью и было безумно страшно терять драгоценное время. А в дороге я, несмотря на море мыслей в голове, большей частью спала. Наверное, организм слишком устал от тревог и желал набраться сил.

Достаю телефон и нажимаю на кнопки. На душе суета, но она совсем не похожа на ту, которая терзала меня, когда Даррен ушел из ресторана или когда в моем агентстве сидел огорченный Себастьян. Подношу трубку к уху.

— Алло? — звучит голос, который утешает лучше всяких лекарств, сигарет и спиртного, вместе взятых.