Мелодрама по-голливудски - Карпентер Тереза

Лорен, онемев, смотрела на бриллианты. «Сабина». Авангардный дизайн вызывал восторг. Но она не может его надеть. Нет, нет и нет! Учитывая, что его доставка требовала вооруженной охраны. Это не красная куртка.

О чем думал Рей?

– И еще это. – Мужчина протянул ей маленькую коробочку.

Сердце подскочило к самому горлу, ее охватила дрожь. Трясущейся рукой она взяла у мужчины коробочку с кольцом.

– Еще мистер Донован велел передать послание. – Он протянул Лорен конверт, украшенный цветочным рисунком.

Послание? Пижону-посыльному определенно нравились театральные эффекты. Как и Рею.

– Заберите. Я не могу взять на себя ответственность за такие ценности.

– Мисс Рэндел, могу я попросить вас прочитать письмо мистера Донована?

Верзила охранник кивнул. Конечно, они заодно. Лорен вскрыла конверт.

Лорен открыла коробочку и резко вдохнула. Просто потрясающе. Над овальным обрамлением из маленьких бриллиантиков возвышались три круглых бриллианта, а между ними еще один более крупный. Две бриллиантовые дорожки спускались по бокам платиновой оправы.

Кольцо идеально подошло ей по размеру.

У нее закружилась голова.

Из своего наблюдательного пункта Лорен смотрела на безумную суету у входа. В театр съезжались представители голливудской элиты. Нескончаемый поток лимузинов грозил растянуться на четыре часа, пока гости, следуя по красной дорожке в пятьсот футов, не заполнят зал.

Внизу ее команда вносила завершающие штрихи, превращая главный бальный зал в шикарный клуб. Скоро заиграет музыка, начнутся танцы и выступления артистов.

«Обсидиан» арендовал весь этаж. Многие звезды наверняка предпочтут переодеться после церемонии вручения премий, и Лорен убедила «Обсидиан» предоставить им помещения.

Ее собственный наряд покоился на кровати. Лорен до сих пор не решила, стоит идти с Реем или продолжать работать. Отправила ему сообщение с просьбой не присылать за ней машину, объяснив, что будет рядом в «Ловесе». Весьма неопределенно.

Он сделал предложение, прислал красивое кольцо, первый признался в своих чувствах. При всей храбрости и рациональности Лорен не решалась поговорить с ним после Нью-Йорка. Сегодня предстоит дать окончательный ответ. И ему и себе.

– Эй. – Тори процокала по паркету. – Мы уходим. Гаррет хочет быстренько перекусить, через час мы встречаемся с Реем.

– Желаю приятно провести время.

– Я по-прежнему надеюсь, что ты пойдешь с нами. Как бы я хотела, чтобы для тебя все было так же ясно, как для меня. Ты любишь его, он любит тебя, у вас будет двойня. Вы должны быть вместе.

Лорен накрыла руки Тори своими, наслаждаясь знакомым теплом и безусловной любовью.

– Мне бы тоже хотелось, чтобы все было просто.

Внезапно обеих обняли большие и сильные руки. Гаррет.

– Он самый лучший из всех, кого я знаю.

– Конечно, он же твой лучший друг.

– Да, но ты теперь моя сестра. Я не стану морочить тебе голову тем, во что не верю сам.

– Спасибо.

Его поддержка тронула Лорен.

– Я вас люблю. А теперь идите. Увидимся позже.

– Выброси все из головы. Пока пережевываешь все это снова и снова, получаешь один и тот же ответ.

Выбросить все из головы? Это сложно. Лорен вдруг вспомнились слова Тори: «Если ты не позволишь себе полюбить снова, это будет означать, что Брэд по-прежнему имеет власть над твоей жизнью». Сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони. Она ни за что не допустит этого. Хватит. Больше никакой внутренней борьбы. Другими словами, выбросить все из головы.

Рука легла на живот, мысли сосредоточились на близнецах. Лорен представила, как держит их на руках, направляет первые шаги, пытается расшифровать младенческое бормотание, водит в детский сад, танцевальную студию. Они играют в мяч, возятся со щенками, участвуют в школьном спектакле, сдают выпускные экзамены. На этом она остановилась. Поняла, что нашла ответ. В этих грезах она увидела Рея. Он был рядом, не пытаясь взять верх, не указывая, что делать. Ее партнер, товарищ. И она почувствовала, как спадает напряжение. Поняла, что поступала с Реем так же, как ей казалось, он поступает с ней, а она наказывала за чужие грехи. Это больше не повторится. Теперь она знала, чего опасаться.