Невеста графа - Райс Патриция

Видимо, Бог обладал жестоким чувством юмора. Фиц не знал, что ему делать, как спастись от страсти, которую нельзя было утолить. Возможно, чтобы исцелиться, ему следовало погрузиться в пучину порока, как это делали его предки, пойти в пираты, начать потакать своим слабостям, невзирая на плачевные последствия, к которым могло привести такое поведение…

Альтернативой этому была праведная жизнь, наполненная трудами, выплата отцовских долгов, нищенское существование.

Фиц завидовал отцу, который не различал добра и зла, поступал всегда так, как ему хочется. Однако сам он не был столь же неразборчивым. Фиц вожделел Абигайль, однако знал, что не должен был прикасаться к ней.

За последние несколько дней он успел хоть как-то преобразить свой быт, и сделал это с оглядкой на пожелания Абигайль. «Как поступила бы мисс Мерриуэзер в этой ситуации?» — постоянно спрашивал он себя.

Фиц прежде всего распорядился, чтобы няня купила приличное постельное белье, потому что именно это сделала бы в первую очередь Абигайль. Он нанял чернорабочих, и те перевезли мебель и утварь из его холостяцкой квартиры в городской дом Уикерли. Друзья отдали ему кровати и стулья, бесполезно пылившиеся на чердаках. По заказу Фица швея сшила матрасы и наполнила их ватой. Таким образом, в доме появились приличные места для спанья.

Незаметно для себя Фиц начал мысленно беседовать с Абигайль, советоваться с ней и обсуждать вопросы, касающиеся ведения хозяйства.

Кредиторы уже прознали, что граф Дэнкрофт сменил местожительство. До самой темноты они стучали в дверь его городского дома, толпясь на крыльце. Борьба с тараканами и мысли об Абигайль отвлекали Фица от этого шума. Он и не заметил, как назойливые кредиторы разошлись с приходом сумерек. Стук в парадную дверь прекратился.

Тщательно обрызгивая вонючей жидкостью помещения дома, Фиц размышлял о том, какая именно женщина нужна ему. Конечно же, богатая. Хорошее приданое было непременным условием женитьбы. Состояние леди Энн вполне подошло бы ему.

Та была привлекательной девушкой, но уж очень своенравной. Она принадлежала к разряду тех красоток, которым палец в рот не клади — откусят руку по локоть. Стройная, изысканная, независимая, она привыкла повелевать, а не подчиняться. Кроме того, леди Энн откровенно говорила, что ей не нужен муж. Так зачем она ему?

Следовало искать невесту, которая была бы и нежной, и богатой. Фиц не сомневался, что таких было немало в столице. Он вдруг вспомнил без умолку щебечущих сестер Ника и подумал, что хорошо бы, если бы его будущая жена обладала столь ценным качеством, как неразговорчивость.

Завтра вечером на балу у Атертонов он начнет внимательнее приглядываться к молодым леди. Остановив свой выбор на одной из них, Фиц быстро пленит ее сердце. Он нисколько не сомневался в силе своего обаяния. Кроме того, теперь он был графом и это давало ему большие преимущества. Многие девушки мечтали об аристократическом титуле.

И как только Фиц обзаведется богатой послушной женой, то сразу же забудет о строптивой мисс Огороднице.

Фиц наклонился, чтобы замести веником пыль в совок, и в этот момент оконное стекло, у которого он стоял, разбилось вдребезги. Один из осколков перевернул одинокую свечу, освещавшую помещение, и она погасла.

Фиц увидел на полу кусок кирпича. Именно им кто-то разбил окно. Быстро выпрямившись, он выглянул во двор.

В его душе бушевала ярость. Кинув метлу, он бросился вниз по лестнице и выбежал через черный ход на хозяйственный двор. Кто-то сумел разглядеть единственную горевшую в доме свечу и разбил стекло той комнаты, в которой как раз находился Фиц. Однако окно выходило в сад, окруженный высокой оградой.

У него чесались кулаки. Он готов был прибить того, кто угрожал безопасности его дома. Одетый в белую рубашку с закатанными руками, он сейчас представлял собой хорошую мишень для обстрела.

— Где ты, трусливый негодяй?! — потрясая кулаками, крикнул Фиц. — Ты у меня умоешься собственной кровью!

Со стороны кирпичной полуразрушенной стены донесся кошачий вой. Ограда отделяла хозяйственный двор и сад городской усадьбы от темного безлюдного переулка. Фиц чувствовал, что не успокоится, пока не надает кому-нибудь оплеух. Нырнув в пролом, он оказался в переулке и внимательно смотрелся. Но из-за тумана ничего не было видно.

Фиц прислушался, однако не услышал ничего, что было, бы хоть отдаленно похоже на шаги или дыхание притаившегося человека.