Солнечные дни - Хардвик Элизабет

— Ну ладно, неделю или две я, может быть, и выдержу, — согласилась Макси, и ее глаза озорно заблестели. — Но ни днем больше, хорошо?

Ол разгладил завитки на ее висках.

— Я не хочу торопить тебя, Макси, — объяснил он. — Надеюсь, на этот раз ты будешь совершенно уверена в том, что не делаешь ошибку. Потому что больше я тебя ни за что не отпущу.

— Ты знаешь, Ол, я все-таки думаю, что будет лучше, если мы поженимся до того, как родится наш первенец. Девочка или мальчик…

Ол недоуменно поднял на нее глаза, не понимая, о чем идет речь.

— Ты сегодня говорил, что я неважно выгляжу, и рекомендовал сходить к врачу. Но я уже была у врача. Два дня назад. Он сказал, что у меня будет ребенок. Наш ребенок, Ол, — с гордостью закончила она. — Нам выпал счастливый случай — один на миллион, и наш ребенок родится через восемь месяцев.

Макси засмеялась, глядя на его растерянное лицо.

— Да, Ол, это правда. Мы с тобой ждем ребенка! Очнись же!

Ол все еще выглядел ошеломленным и смотрел на нее так, будто она свалилась с луны. Но его можно было простить за это. Ведь у нее-то самой было целых два дня для того, чтобы хоть немного привыкнуть к этому известию.

— Интересно будет посмотреть на лицо дедушки, когда он узнает, что скоро станет прадедушкой! Кого бы ты хотел, мальчика или девочку?

— Даже не знаю, — еще не вполне придя в себя, сказал Ол. — Лишь бы малыш был здоровеньким. — И тут же добавил: — Я твердо знаю только одно. Если родится мальчик, мы его точно не назовем Олхеломесом.

Макси весело рассмеялась.

— Прости, что я тогда у Слейтеров посмеялась над твоим именем. Но, думаю, что для нашего ребенка мы придумаем что-нибудь попроще. У нас с тобой будет время над этим поразмыслить. Целых восемь месяцев!

— И вся жизнь впереди, чтобы любить друг друга.

Эпилог

Огромный выставочный зал был заполонен ценителями книг и просто зеваками, которые останавливались перед стеллажами с книжными новинками, листали заинтересовавшие их экземпляры, читали пространные аннотации. Все ожидали главного события сегодняшнего дня — пресс-конференции подающей надежды писательницы Максимилианы Кемпбелл.

Пресс-конференцию намечалось провести в просторном конференц-зале, где уже толпились десятка три репортеров и фотографов.

По мнению Ола, Макси выглядела просто прелестно в лимонно-желтом платье с белыми воротничком и широкими манжетами.

Атмосфера конференции разительно отличалась от тех, на которых Олу уже доводилось присутствовать. Репортеры не проявляли ни тени враждебности, были на удивление деликатны и почти благодушны. Настолько, насколько вообще могут быть благодушны эти акулы пера. Макси выглядела юной и очаровательной, но держалась с безупречной уверенностью, и улыбка не сходила с ее лица.

После интервью к Макси выстроилась длинная очередь почитателей, желающих получить ее автограф. Так что Олу пришлось подождать, прежде чем его жена наконец пробилась к нему сквозь толпу.

— Ты просто молодец! — восхищенно произнес он. — Нужно было взять с собой Ланселота, пусть бы он посмотрел, как его мама мужественно отбивается от каверзных вопросов журналистов!

— Я тоже скучаю по нему. Но бабушка с дедушкой с таким нетерпением ждали правнука, что теперь ни на шаг не отпускают его от себя.

Макси улыбнулась. Она вспомнила, как год назад Ол впервые взял сына на руки. Они с мужем теперь мыслили и чувствовали синхронно. Те же воспоминания пронеслись и перед его мысленным взором…

Ол осторожно взял малыша из рук жены и прошелся с ним по больничной палате, не сводя восторженных глаз с крошечного личика. Вернувшись к кровати, на которой с блаженной улыбкой лежала абсолютно счастливая Макси, он нежно спросил:

— Как же мы назовем его, дорогая?

Макси как раз закончила свою третью книгу — адаптацию рассказов о короле Артуре для детей.

— Давай назовем его Ланселотом, пусть он растет таким же благородным и смелым, как этот рыцарь, — сказала она, беря сына на руки.

— Макси, — попробовал возразить молодой отец, — помнишь, ты когда-то говорила, что родители должны думать о том, каково будет жить их детям с такими нестандартными именами…

Но Макси была так поглощена своим самым лучшим произведением, своим крошечным сыном, что ничего не ответила ему.

Что ж, в конце концов, не в имени счастье, подумал Олхеломес Сазерленд и с любовью посмотрел на жену.