Дар небес - Лайонз Вайолетт

12

Достойна любви?! Дженис почувствовала, как земля уплывает у нее из-под ног. Он в самом деле сказал «достойна любви»?

— Любая другая женщина могла стать матерью твоего ребенка!

Оливия еще трепыхалась, но ее запал уже явно сошел на нет. Удивленная такой переменой в поведении соперницы, Дженис торопливо взглянула на Адама и поняла, в чем дело.

Она увидела, что он отвернулся от бывшей невесты и смотрел только на нее, Дженис, при этом глаза его сияли и лицо совершенно переменилось: то, что он сейчас высказал словами, было написано на нем.

— Возможно, любая женщина и могла бы родить от меня ребенка, — медленно сказал он, по-прежнему не отводя взгляда от Дженис. — Любая женщина, с которой я когда-либо спал. Но только Дженис может быть моей женой в истинном смысле этого слова.

Он совершенно не обращал внимания на Оливию, словно забыв, что та по-прежнему находится у них в гостиной.

— Джен, ты сказала, что, если я встречу кого-то, без кого не смогу существовать, ты уйдешь с моего пути… Так?

В одно ужасающее мгновение надежда, робкой искрой вспыхнувшая в сердце Дженис, потухла, словно под порывом ветра, и вся она окаменела от отчаяния. Но Адам шагнул к ней и взял ее руки в свои, по-прежнему не сводя с нее глаз.

— Что ж, я встретил ту, которая все вокруг делает светлее и ярче самим фактом своего существования, наполняет жизнь смыслом, дает силы идти вперед. Так ты готова сдержать свое слово? Готова помочь мне, дать мне возможность остаться с нею навечно?

— Помочь… Но как?

Неужели он наконец-то скажет то, о чем она так долго молила судьбу? Неужели это возможно и мечта ее сбудется?

— Как я могу помочь тебе?

Если у Дженис и оставались какие-то сомнения, то нежная улыбка Адама, теплый свет его глаз рассеяли ее страхи окончательно. Впрочем, не только ей все стало ясно: оглушительно хлопнувшая дверь известила, что Оливия Андерс, осознав свое поражение, поспешно ретировалась с поля боя.

— Ну так что же мне сказать этой женщине? — спросила она тихо. — Что передать ей от тебя, Адам?

— Скажи ей, что я люблю ее всей душой, что я не могу жить без нее, что нуждаюсь в ней каждую минуту, и пусть она скажет мне, чувствует ли она что-то подобное по отношению ко мне, и еще…

— Да, чувствует! — прервала его Дженис, не сдержавшись. Душа ее пела. — Чувствует, еще как чувствует!.. Я так тебя люблю, Адам… И всегда любила!

— А я люблю тебя.

И вдруг до него дошел смысл сказанного ею.

— Всегда?

— Всегда! — робко улыбнулась в ответ Дженис.

— Ну и ну! Джен, родная моя, нам нужно о многом поговорить, мы, судя по всему, слишком долго не понимали друг друга, это какое-то недоразумение!..

— Кажется, да. Но до того, как начать разговор… — Она все еще не могла до конца поверить в происходящее, в голове не укладывалось то, что он сказал ей эти волшебные слова: «Я люблю тебя!» — Ты можешь кое-что для меня сделать?

— Все, что угодно. Что ты хочешь?

Но еще до того, как она успела ответить, он понял по ее глазам, что она мечтает о его поцелуе. Адам сжал ее в объятиях и стал целовать с таким страстным самозабвением, что Дженис чуть не задохнулась.

— Ты этого хотела? Я не ошибся? — спросил он чуть слышно. Она кивнула в ответ, чувствуя, как у нее кружится голова от восторга. — Это только аванс, пока мы не разобрались, что к чему.

Держа Дженис за руку, Адам провел ее к диванчику, помог поудобнее устроиться, после чего опустился рядом, вглядываясь в ее глаза.

— Так скажи мне, когда ты впервые поняла, что любишь меня? Ты сказала «всегда», но не значит же это, что ты…

Он осекся, когда Дженис кивнула в ответ.

— Я была по уши влюблена в тебя, Адам, с того момента, когда ты пришел мне на помощь после того, как я попала под мотоцикл. С тех пор моя любовь становилась лишь крепче. Я пыталась сказать тебе об этом, но ты лишь смеялся!

— В день твоего восемнадцатилетия? — тяжело вздохнул Адам. — Право, я и не представлял тогда, как мне реагировать на твои признания…

— Похоже на то! — нервно засмеялась Дженис, чувствуя, что лед наконец-то тронулся.

— Это была не вспышка эмоций, скорее наоборот. Я накричал на тебя, чтобы удержать тебя от рассуждений на тему, в которой ты ничего, на мой взгляд, не понимала, и, кажется, еще больнее ранил тебя. Потом, я и представить не мог, что ты говоришь всерьез. Я подумал, что это всего лишь действие впервые выпитого тобою вина…