Герой ее романа - Берристер Инга

— Мэттью…

Она повернула голову, пытаясь отыскать его губы, и услышала, как он назвал ее по имени. В голосе его звучала мольба, призыв, страстное желание…

Он взял в ладони ее лицо и жадно припал к губам, словно пытаясь утолить мучившую его жажду.

Когда-то давно, в той, иной жизни, он уже целовал ее так же жадно, захлебываясь от страсти, а их сердца бешено бились в унисон друг другу и охватившему их желанию. Тогда страсть обрушивалась на них как лавина, сметающая все на своем пути, и противостоять ей было бессмысленно. Можно было только покориться, отдаться ей во власть, позабыв обо всем на свете. А мир вокруг пусть подождет.

Когда-то, много лет назад, она уже испытала подобную необходимость полностью, без остатка раствориться в нем, стать его частью — так, чтобы они оба стали неделимым целым. Дженнифер страстно прильнула к любимому мужчине. Она уже когда-то потеряла его. Потеряла, как лишилась — и навсегда — собственного отца. Но отца уже не вернуть, а он, Мэттью, здесь, живой, и она сейчас ощущает его тело, его силу, его любовь.

Ее охватила страсть, та самая страсть, которая сметает все на своем пути, подобно цунами или лесному пожару, не оставляя места другим чувствам.

Состояние, в котором оказалась Дженни, было подобно тому, как если бы она вдруг лишилась одновременно слуха, зрения и речи, а ее поведение стало неподвластно какой-либо логике.

Мэттью застонал. Дженнифер мгновенно пробудилась от этой сладостной комы и далее действовала так, как подсказывал ей древний женский инстинкт. Ее руки скользнули по его спине вниз, достигли талии и опустились на мускулистые ягодицы, прижимая его как можно крепче к собственному телу. Так она отвечала на его беззвучный призыв и раньше, в те далекие годы, и ее ласковые и одновременно страстные прикосновения к его телу становились прелюдией к старой как мир любовной игре мужчины и женщины.

— Дженнифер… — Его голос прозвучал низко и хрипло. Мэттью явно не терпелось перейти к следующему этапу этой игры.

— Да, да, я знаю, — прошептала она в ответ, оторвавшись от его жадных поцелуев, и буквально взмолилась: — Раздень меня, Мэттью. Раздень поскорее. Я больше не могу. Умоляю тебя…

И, как будто бы желая подчеркнуть свое нетерпение, она, издав негромкий стон недовольства его нерасторопностью, сама начала расстегивать блузку. Мэттью был не из тех мужчин, которые позволяют низвести занятие любовью до уровня тоскливой фамильярности, безрадостной рутины, когда уже больше незачем проявлять пылкость первых дней юношеской влюбленности. Зная это, Дженнифер не стала лишать себя упоительной возможности собственноручно освободить возлюбленного от остатков одежды, постепенно открывая для себя его восхитительное обнаженное тело. Дрожащими от нетерпения пальцами, она принялась расстегивать пуговицы его рубашки. Всякий раз, когда очередная пуговица упорно не желала расстегиваться, из груди Дженнифер вырывался мучительный стон.

— Помоги мне, Мэттью, — сердито потребовала она. — Я хочу видеть тебя, ласкать тебя, целовать тебя… я хочу тебя!

В следующее мгновение рубашка распахнулась, открыв взгляду его мускулистую грудь. Взявшись расстегивать остальные пуговицы, Дженнифер не сразу заметила напряжение, внезапно охватившее тело Мэттью, и то, как изменился ритм его дыхания. Его кожа оказалась более смуглой, чем она предполагала или помнила, — скорее всего, из-за долгих лет, прожитых в жарких странах. Мускулы же, как ей показалось, сделались еще более крепкими и рельефными, волосы на груди потемнели и стали гуще, придавая ему какую-то особую мужскую соблазнительность.

Не в привычке Дженнифер было пристально рассматривать обнаженное мужское тело. После того, как Мэттью на долгое время исчез из ее жизни, его место так никто и не занял и у нее не было возможности сравнить его с другими мужчинами. Тем не менее инстинкт подсказывал ей, что вряд ли кто-то мог сравниться с ее возлюбленным. Таким мускулистым, красивым телом мог похвастать редкий мужчина его возраста. Девушка восхищенно прикоснулась к волоскам на его груди, задумчиво провела пальцем вниз по всему торсу.

— Дженнифер…

Она замерла от хрипловатого звучания его голоса и вопросительно заглянула в глаза.

— Дженнифер! — повторил Мэттью, отвечая умоляющим взглядом на ее немой вопрос. На мгновение он закрыл глаза, а когда снова открыл, простонал: — Иди ко мне. Хватит меня мучить. Если не перестанешь, то я в ответ стану мучить тебя.