Вторая попытка - Браун Сандра

— Я не хочу ничего знать, — твердо проговорила Ли, поворачиваясь к Чеду. Она была напряжена, глаза смотрели холодно. Ей отчаянно не хотелось вспоминать о том, что она пережила сама, когда погиб ее муж. — Будь любезен, избавь меня от подробностей.

Чед мгновенно вскочил с дивана.

— Черт побери! С тобой просто не знаешь, как себя вести! Я только хотел рассказать тебе все сам, чтобы ты не узнала случайно, как в прошлый раз… Ты ведь именно этим была особенно недовольна?!

— Ну да, как я узнала обо всем. Ты это пытаешься сказать?

— Да. — Его голос звучал напряженно. — Я пытаюсь быть с тобой честным, Ли. Ты обвиняла меня в том, что у меня были от тебя секреты, и теперь я не хочу никаких тайн. Я мог избрать легкий путь — промолчать и надеяться, что ты никогда ничего об этом не узнаешь. Мало кто, кроме меня и моих родителей, знал, что Шерон ждала ребенка. Когда твоя жена кончает жизнь самоубийством, это уже достаточно плохо. Я не стал оповещать всех, что она убила и ребенка тоже.

Ли увидела глаза Чеда, почувствовала его боль, и ей стало стыдно. Она опустила голову и закрыла лицо руками.

— Прости меня, Чед, — сокрушенно проговорила Ли. Она позволила прошлому взять верх над собой и теперь сожалела об этом. — Я вела себя как дура. — Ей стало стыдно, что она так бестактно и зло среагировала на откровенность Чеда.

— Ты не сердишься на меня? Знаешь, столько всего пришло ко мне из твоего прошлого, что я уже боюсь — вдруг откроется что-нибудь еще… Если хочешь, расскажи, что же произошло?

— Мы не собирались какое-то время иметь детей. Мысли о беременности, родах, материнстве пугали Шерон. Но она была как ребенок, не могла отвечать за свои поступки и… — Чед обхватил голову руками. Ли так хотелось снова взъерошить густые пряди, отвлечь его от тяжелых воспоминаний, но она удержалась. — Когда Шерон узнала, что беременна, она запаниковала. Возможно, это и привело ее к самоубийству. Я не знаю. И теперь не узнаю уже никогда. — Чед умолк. — Может быть, если бы я был рядом с ней, я успокоил бы ее, как делал много раз…

— Ты был зол на нее? Я хочу сказать, потом, после ее смерти… Ты злился, что она украла у тебя ребенка?

Его синие глаза в упор посмотрели на нее.

— Откуда ты знаешь? Я был просто взбешен, я был в ярости! Я понимал, что должен оплакивать ее, но я не мог, настолько гнев и ярость переполняли меня.

И только теперь Ли решилась прикоснуться к нему.

— Я чувствовала то же самое, когда убили Грега. Я все время спрашивала себя, как он мог так поступить со мной, почему оставил меня одну?!

— Может быть, все так реагируют? Нечем гордиться, конечно, но это так по-человечески.

— Не знаю, по-дурацки это или по-человечески, называй как хочешь. Но я опять сейчас вернулась в прошлое, и мне стало так плохо! Обними меня покрепче, Чед. Я не хочу больше страдать, я так хочу быть счастливой!

Ли прижалась к Чеду, положила голову на его плечо.

— Чед, обними меня, пожалуйста, и люби меня.

— Ты можешь рассчитывать и на то, и на другое, — прошептал он ей на ухо.

10

— Рождество выдалось суматошным и радостным. Чед заехал за Ли и Сарой, чтобы отвезти их на ранчо Диллонов. Поехали они в машине Ли, чтобы поместились все подарки, грудой сложенные на заднем сиденье. Родители Ли тоже были приглашены и обещали непременно приехать. Им по телефону рассказали, как доехать, так что все должны были встретиться уже на ранчо.

Амелия Диллон сбилась с ног, готовясь к этому дню. Антикварный буфет в столовой был уставлен блюдами с ореховым хлебом, пирогами с крохотными кусочками колбасы и сыра, множеством сортов печенья и другими деликатесами, чтобы гости могли полакомиться перед тем, как будет подана индейка. Слева были блюда с десертами. Чед не устоял перед искушением, и, пока ни его мать, ни Ли не видели, отрезал себе большой кусок кокосового торта, нарушив великолепие внушительной формы.

Приехали родители Ли. Они преувеличенно восхищались домом, любезностью хозяев, красиво украшенной елкой. Дом на ранчо произвел на Лоис не такое сильное впечатление, как дом Чеда, но она держалась с великодушным достоинством. Она тактично сделала вид, что не заметила хромоты мистера Диллона. Ли оценила выдержку матери, обычно ей несвойственную.