Вечные сны о любви - Уилманн Марианн

В дверях стоял Блейн из Кендрика.

На один волнующий миг их взгляды встретились и задержались.

— Дай мне пройти, — задыхаясь, сказала Уиллоу.

— Не так быстро. — Его лицо было мрачным, голос жестким. Этот Блейн отличался от того, который всю ночь напролет занимался с ней любовью в освещенной огнем хижине. Это был Волк из Кендрика, целеустремленный воин, озабоченный лишь своей победой, победой любой ценой.

Его прищуренный взгляд остановился на ожерелье, зажатом в ее пальцах. Он потянулся к украшению, но Уиллоу спрятала руки за спину.

— Я первая нашла его! Ты не можешь забрать его у меня, Блейн!

— Победителем состязания станет не тот, кто первым нашел ожерелье, а тот, у кого оно останется в конце. — Его голос был тихим и мрачным.

— Блейн, пожалуйста…

Отчаяние в ее голосе и боль на бледном лице словно кинжалом ударили его в сердце. Но маленький мальчик, которому приходилось драться за свою жизнь, бегал по кругу и кричал ему: Забери! Забери!

Блейн сглотнул, терзаемый этим образом, слишком яркими воспоминаниями о голоде, жажде, изнеможении, о недоверии ко всем вокруг, невозможности рассчитывать на кого бы то ни было, кроме себя самого.

— Не заставляй меня делать это, Уиллоу. — Он стал приближаться к ней, вынуждая ее пятиться, пока она снова не оказалась в той же комнате и не уперлась спиной в стену. Ее руки по-прежнему были за спиной, сжимая ожерелье.

Она подняла к нему свое лицо — гордое, вызывающее, прекрасное, как звезда. Как хотелось ему погрузить пальцы в роскошное облако великолепных волос…

— Уиллоу…

— Тебе придется забрать его у меня, если оно тебе нужно.

Давай, Блейн, забери его.

Забери, забери его!

Он выругался и в ярости бросился вперед, но остановился как вкопанный, когда она вздрогнула и он увидел страх в ее глазах.

Страх. Перед ним.

Мучительный стыд и угрызения совести нахлынули на него. Угрызения совести, которые словно тисками сжали душу. Он медленно поднял руку и мягко положил на ее нежную щеку.

— Неужели ты думаешь, я смогу причинить тебе боль, Уиллоу? Хоть из-за чего-нибудь?

Она изумленно смотрела в его глаза, не веря тому, что слышит. У Блейна было так тяжело на душе, что слова давались ему с трудом.

— Пойдем. Надо уходить из этого проклятого места.

— Ты обещаешь, что не заберешь ожерелье силой, или хитростью, или…

Она увидела боль на его лице, печаль в этих непостижимых темных глазах. Уиллоу задержала дыхание. Она обидела его, задела что-то в глубине его души.

— Даю слово, — сказал он резко.

— Блейн, я не собиралась… я просто хотела быть уверенной…

— Не надо извиняться. Ты права, что не доверяешь мне. Но я скажу прямо: ожерелье твое, леди. Позволь мне сопроводить тебя до темницы, чтобы быть уверенным, что Лиша сдержит слово и освободит твоего отца.

Ошеломленная, она покачала головой.

— Но как же принцесса Мэйдин? Ты не хочешь… найти другой подарок?

— Я всегда могу найти другой подарок. — Лицо его было мрачным. — Я уже сейчас знаю один, который стоит неизмеримо больше, чем эта побрякушка. Но впервые в жизни, — медленно произнес он, — я не знаю, смогу ли я его добиться.

Когда мраморный пол под ними задрожал снова, Блейн резко оглянулся вокруг, потом схватил Уиллоу.

— А сейчас пойдем со мной, пока…

Чудовищный грохот прокатился по крепости. Блейн прижал Уиллоу к себе, защищая ее своим телом, словно щитом, пол закачался под ними еще сильнее и на этот раз уже не останавливался.

— Блейн, пол проваливается! Крепость — она рушится!

Он уже тащил ее к двери. Пошатываясь, они вместе добрались до лестницы, а пол раскачивался все сильнее. Высоко наверху оборвался канделябр, полный свечей, и с грохотом полетел вниз через Большой зал. Сырые каменные стены и потолок начали трескаться.

— Бежим! — Блейн обхватил рукой ее талию, и они ринулись вниз по раскачивающимся ступеням.

Как только они спустились в Большой зал, одна из стен с грохотом обрушилась. Повсюду носились летучие мыши, встревоженные шумом и гамом с насиженных стропил. Внезапно Уиллоу почувствовала запах дыма, и через мгновение беглецы увидели кружащиеся языки пламени.

Страх терзал Уиллоу, когда они бежали к дверям. Одной рукой она сжимала ожерелье, а другой — сильные пальцы Блейна. Она мчалась быстрыми отчаянными прыжками, почти не отставая от гигантских шагов Блейна.