Вечные сны о любви - Уилманн Марианн

    Она подставила губы, мягкие и жаждущие. Он запустил руку в ее волосы, перебирая пряди, наклонил ее лицо к своему. Поцелуй был долгим и пьянящим, как искристое вино. Она почувствовала тепло, поднимающееся по венам шипучими пузырьками, и возбуждение от радости. От желания.

    Рука Вэла распласталась на ее спине, притянула ближе, так близко, что невозможно было сказать, где заканчивается он и начинается она. Вэл целовал ее губы, глаза, виски.

    — Я была такой дурой, — шептала Клэр.

    — Только не ты, — бормотал он. — Не ты.

    Он взял ее лицо в свои загорелые руки и торжественно посмотрел на нее.

    — Я сделаю все, чтобы удержать тебя, Клэр. Устроюсь на работу в вашингтонское бюро. Черт, да хоть на мойку машин, если придется.

    Клэр засмеялась и притянула его к себе для поцелуя. Она не могла подрезать крылья орла, разбить его гордое сердце.

    — Нет. Ты не сможешь. Но мы все уладим. Проведем переговоры. Будем ругаться. И как-нибудь, каким-то образом, мы найдем решение. Потому что я сделаю все, чтобы понять и удержать тебя.

    Ее лицо было полно любви и веры.

    — И все будет нормально, когда ты уедешь, Вэл, потому что теперь я знаю, что ты вернешься, и буду ждать.

    Дрожь взаимной страсти промчалась по их телам. Его любовь была нежной, но секс неистовым. Его горячий рот и умелые руки заставили ее стонать от жадного наслаждения. Клэр выгнулась и дерзко подняла бедра ему навстречу. Она освободилась из плена эмоций, которые до этого сдерживала, и отбросила все физические ограничения. Подхваченная его сильными руками, пронизанная теплом его любви, Клэр нашла в себе отвагу для свободного полета. Два золотых орла, с солнечным светом на крыльях.

Глава 9

    Клэр затолкала в угол чемодана скатанную шелковую кофту, всунула несколько кружевных трусиков в боковой карман и с трудом закрыла крышку.

    — Уф! Я боялась, что придется что-то оставить.

    Вэл смотрел с изумлением.

    — Я думал, ты не засунешь туда две последние пары новых туфлей.

    — Либо туфли, либо белье.

    Его лицо прояснилось.

    — Я бы проголосовал за белье.

    — К голосованию не допускаешься.

    Она выставила цифры на замке. За открытым окном Большой канал нес бледно-зеленые воды и купола Салюте сияли в лучах утреннего солнца.

    — Не могу поверить, что уже пора ехать.

    Он подошел легкой походкой и поцеловал ее в затылок, золотые локоны. Ее волосы, еще влажные после душа, пахли розами.

    — Хммм. У нас все же есть пару часов до того, как за нами прибудет яхта.

    — Ненасытный! Прошло всего сорок пять минут!

    Он развернул ее и схватил за руки.

    — Так долго?

    Вэл обнял ее, и его теплый рот прижался к ее губам. Она отдалась поцелую, унеслась вместе с ним, а его руки выдернули ее блузу из абрикосовых брюк и гладили шелковистую кожу ее спины. Жар его тела воспламенял ее, сила его сделала ее колени восхитительно слабыми.

    Это было очень соблазнительно, но на этот раз она не поддалась.

    — Мы через несколько часов будем в Париже. Кроме того, мне нужно еще кое-что сделать до отъезда.

    Вэл убрал волосы с ее виска и поцеловал его.

    — Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

    — Нет. — Ее улыбка убрала из этого слова колкость. — Это я должна сделать сама.

    — Что-то, связанное с твоими снами. — Это был не вопрос, а скорее утверждение. Его синие глаза смотрели серьезно и нежно.

    Клэр прикоснулась пальцем к его щеке.

    — Да, это с ними связано.

    — Вы верите в сны, граф Людовичи? В судьбу? — задала вопрос Клэр хозяину палаццо.

    Пол был устлан бело-розовыми мраморными квадратами. Высокие окна выходили на Большой канал. Где-то неподалеку капала вода.

    На этот раз вид был свободен от vaporetti. Мимо пронеслась одинокая гондола — черный лебедь на мутной зеленой воде. Если бы не современная одежда гондольеров, подумала Клэр, они могли бы вписаться в любой период времени шестисотлетней истории Ка'Людовичи.

    Граф Людовичи улыбнулся.

    — Ну конечно. Невозможно жить в таком фантастическом городе, как Венеция, если не веришь в сны.

    Клэр опустила руку в сумочку и вытащила маленький бархатный футляр, окаймленный медью.

    — Тогда это принадлежит вам.