Вечные сны о любви - Уилманн Марианн

Энни завела машину и поехала по извилистой дороге к дому. При более пристальном внимании она обнаружила, что окаймляющие дорогу деревья неухожены, сады заросли сорняком. Фонтаны и скульптуры стали жертвами ветра и непогоды. Некоторые из них лежали на земле, опутанные лозами дикого винограда. Но все же, несмотря на весь этот упадок, здесь можно было навести порядок.

Почему этим местом годами не пользовались? Почему семья Каррингтонов бросила такое великолепие? Ей вспомнилось зловещее предостережение Шелли.

Энни вздрогнула и отмахнулась от мимолетного приступа страха. Это просто дождь так угнетающе действует на нервы. Времени на глупые мысли не было. У нее всегда было бурное воображение, которое временами казалось даже каким-то проклятием, потому что не соответствовало ее, по сути, здравомыслящей натуре.

Примерно через милю она остановилась у ступеней крыльца, которые были завалены листьями и мусором. Между трещинами в цементе начал расти мох.

Энни повесила сумочку на плечо и достала из багажника свой рюкзак с вещами и пакет с продуктами. Поднявшись по ступеням, она поставила вещи на землю и вытащила из кармана ключи. Отперев тяжелую дверь и толкнув ее, вошла в большое фойе. Щелчок выключателя залил помещение ослепительным светом от канделябра уотерфордского (Тяжелая стеклянная резная посуда, производившаяся в городе Уотерфорд в Ирландии с 1729 г.) стекла. Она глянула на пыльный пол из итальянского мрамора с золотыми прожилками. Слева от нее стоял элегантный стол в стиле Людовика XIV, а над ним висело зеркало в весьма необычной витой оправе. На столе и зеркале, отобранных миссис Каррингтон для вывоза, были бирки, прикрепленные ее сотрудниками.

Оставив вещи в фойе, Энни вошла в роскошный главный зал.

– Неплохо для летнего дома. — Она усмехнулась, вспомнив, что миссис Каррингтон описывала «Уайт Пайнс» как семейный загородный дом.

Она оглядела мебель, часть которой была накрыта белыми хлопчатобумажными покрывалами, а часть помечена бирками. Было что-то печальное в том, что такой прекрасный дом стоит безмолвным и мрачным, вместо того чтобы звенеть голосами живущих здесь людей.

Она остановилась у стены с окнами, через которые открывался захватывающий вид на террасы, сад и газон, спускающийся к воде. Здесь наблюдалось больше следов упадка — кирпич патио раскрошился, газон порос бурьяном.

Какой-то отчаянный человек вывел парусную лодку на воду в этот ненастный день, и теперь она прыгала на волнах, как пробка.

Удивившись неосторожности владельца парусника, Энни решила изучить верхнюю часть дома. Судя по всему, комнаты для гостей находятся на втором этаже. Взяв в фойе свои вещи, она стала подниматься по мраморной лестнице.

Наверху она увидела портрет симпатичного мужчины, красивой молодой женщины и двух мальчиков — белокурого и темноволосого. Братья, миниатюрные копии своего отца, были изображены в костюмах и с галстуками.

Энни немного постояла перед их портретом, любуясь игрой света и тени на лицах детей. Они расположились по обе стороны от своей прелестной матери, которая сидела в кресле. Позади них с гордым и покровительственным видом стоял отец.

Старший темноволосый мальчик смотрел прямо перед собой с сосредоточенным видом. Серьезный ребенок, подумала Энни.

Младший, его светловолосый брат, с любовью смотрел на мать, словно стараясь заглянуть ей в глаза. Прирожденный ловелас, решила Энни с улыбкой. Проверяет свое обаяние на первой в его жизни женщине.

Она оторвалась от семейного портрета Каррингтонов и прошлась по нескольким спальням, прежде чем обнаружила комнаты для гостей. Она выбрала для себя очаровательную гостиную с муаровыми стенами цвета персика и белым мраморным камином, которая переходила в спальню с окнами, выходившими на океан. Энни откинула с кровати покрывало и увидела восхитительное пуховое одеяло цвета персика.

Гардеробная была больше, чем спальня Энни в маленькой квартирке, которую она снимала в Транквилити. Ванная комната была отделана персиковым и белым мрамором, с очаровательной раздевалкой, с глубокой ванной, душевой, и могла вместить целую футбольную команду. Хотя все было покрыто слоем пыли и довольно сильно поблекло и потускнело, но выглядело по-прежнему элегантно.

Распаковывая вещи, Энни восхищалась запахом, витавшим в воздухе. Хотя комнатами никто не пользовался много лет, изысканный аромат сохранился, словно от увядших лепестков роз.