Золотое сердце - Джордж Эмили

На следующее утро он сидел, скрестив ноги, посреди своей комнаты в мотеле, погруженный в себя, и болезненное чувство не покидало его. Дед Алана был великим шаманом, позднее он не раз сожалел, что не слушал деда, внимая его мудрости.

— В тебе есть сила, — однажды сказал он Алану. — У тебя есть дар и ответственность. Научись использовать это с умом.

За последние два дня он не узнал ничего нового о Мике Пэрише, а ведь он ради этого и приехал в Конард. Однако местные обитатели молчали перед незнакомцем и отделывались одной фразой.

— Да, чертовски хороший помощник шерифа.

За два дня он узнал только, что Пэриш после увольнения из армии проработал помощником шерифа несколько лет, был женат на своей старой знакомой. Все это мало говорило о нем как о человеке, но как-то объясняло, почему опытный частный сыщик смог сообщить так мало об интересующем его человеке. То, что соседи не желали распространяться о нем, свидетельствовало об их уважении к Пэришу.

Если бы Алан и дальше ошивался здесь без видимой цели, он и сам бы мог стать притчей во языцех. Его бы не удивило, если бы один из помощников шерифа заинтересовался им. Он понял, что люди здесь присматривали друг за другом и могли защититься от чужака. Поэтому он решил согласиться на предложенную ему работу на ранчо «Долина».

Хозяин гаража Дирк объяснил ему, как проехать на ранчо, и вскоре он уже ехал в западную часть округа Конард по направлению к горам, на вершинах которых еще лежал снег. Алан был городским жителем, если не считать нескольких лет, проведенных на ранчо дяди в прерии штата Оклахома, и одного года на строительстве ракетных шахт в Восточной Монтане. Он жил в пещерах из стали и стекла, и ему становилось не по себе, когда он переезжал из одного города в другой или когда выезжал в сельскую местность на рыбалку либо на охоту с приятелями.

После выезда из города ему повстречались только две машины: одна, принадлежащая управлению шерифа, другая — почте, а в основном дорога оказалась свободной.

Он любовался открывшейся панорамой. Особенно линией гор к западу, кажущихся голубыми в ярком утреннем свете. Все выглядело таким чистым и свежим, обещая мир и покой…

Работа высотника приносила ему удовлетворение. Что бы он ни строил, он всегда мог полюбоваться плодами своих трудов, зная, что построенное здание простоит еще лет пятьдесят после его ухода из жизни.

Вероятно, люди, живущие здесь, получали такое же удовлетворение от своего труда. Один сезон сменялся другим, но земля оставалась, и они передавали ее своим сыновьям и внукам…

Как и предупреждал Дирк, поворот к «Долине» был отмечен указателем. Как только он свернул на проселок, местность стала более дикой. Проселок неуклонно поднимался к горам, а воздух становился прохладнее.

Дорога кончилась перед утрамбованной площадкой между домом и видавшим виды скотным двором. За зданиями простиралась огромная луговина, постепенно поднимавшаяся к лесу. Часть ее была выгорожена для пастбища, и там паслись три лошади.

В загоне за двором Алан увидел старика, державшего под уздцы беспокойного жеребца. Если этот чалый мустанг взбрыкнет, то у старика не хватит сил, чтобы удержать его, подумал Алан, вылезая из грузовика. Чалый сделал именно это и свалил старика.

Одиннадцать лет назад, когда умерла их мать, у свежевыкопанной могилы Элис прижимала к себе плачущего пятилетнего братика. Два года спустя им пришлось хоронить отца. По всем понятиям, она стала матерью для Джефри и как истинная мать страдала из-за него и вместе с ним. Раз десять в день она рвалась поехать в город и попросить Натана Тэта отпустить его домой. Тэт мог сделать это. Но надо ж было как-то призвать Джефри к порядку. Когда Джо привез Джефри прошлым утром, Натан сказал:

— Ну что же, пора уже.

И действительно, лучше провести несколько дней или недель в окружной тюрьме, чем несколько лет в исправительно-трудовом лагере.

Услышав приближающийся звук двигателя, Элис вышла на крыльцо, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть, и сразу же узнала грузовичок Алана. Она с досадой взглянула на свои поношенные джинсы и старую рубаху цвета хаки, в которых обычно убиралась. Она даже не причесалась, а лишь закрепила волосы резинкой на затылке.

Впрочем, какое это имеет значение.

В этот момент заржал мустанг, и Алан мгновенно выскочил из пикапа. Ей не был виден загон за скотным двором, но, судя по тому, как устремился туда Алан, она поняла, что что-то случилось с дедом. Бросив тряпку, она припустилась за ним.