Дорога домой - Ховард Линда

Его лицо посерело и покрылось бисеринками пота.

- Это мой ребенок, - он шагнул вперед, поймав ее плечи своими крепкими руками. – Я сделаю все, что угодно, но не позволю тебе выбросить его как ненужный мусор.

Глава 3

Страх холодной струйкой пробежал по спине, мгновенно лишив ее способности говорить. Уставившись него широко распахнутыми глазами и приоткрыв рот в безмолвном отрицании, она терпела на плечах его железную хватку. Несколько раз она пыталась что-то выговорить, и, когда, наконец, это удалось, ее голос походил на хриплое карканье.

— Выбросить ребенка? Боже мой! Это сумасшествие! С какой стати ты о таком заговорил?

Его трясло. Она чувствовала это по его рукам, видела, как сотрясается его крупное тело. Его страдание облегчило ее собственное, когда до нее дошло, что он расстроен и нуждается в поддержке, возможно больше, чем она, хотя и не понимала почему. Ведомая инстинктом, она положила руки ему на грудь.

— Я никогда не сделаю ничего, что навредило бы твоему ребенку, — мягко сказала она. – Никогда.

Он задрожал еще сильнее. Она ничего не могла прочесть в его зеленых глазах, застывших с каким-то диким выражением. Но вот он глубоко вздохнул, и стиснул челюсти, пытаясь вернуть самообладание. Она видела, как он борется с собой, видела, чего это ему стоит, но спустя все лишь мгновение его руки обрели прежнюю уверенность, а лицо, все еще смертельно бледное, стало бесстрастным, словно камень. С величайшей осторожностью он освободил ее плечи и безвольно опустил руки.

— Ты не должна отсюда уезжать, — сказал он так, словно именно это они и обсуждали. – Это хорошая квартира. Ты могла бы взять ее в аренду.

Анна отшатнулась от него, скрывая пронзившую ее боль, боль еще более мучительную, потому что на какой-то миг она подумала, что он хочет оставить все по-прежнему. Но он не предлагал сохранить статус-кво, он все еще намеревался разорвать их отношения.

— Нет, — ответила она и протестующее отмахнулась. – Нет… только не…

— Что не…? — заспорил он. – Не пытаться обеспечить тебе комфортные условия?

Она прерывисто вздохнула и опустила голову, в свою очередь стараясь вернуть самообладание. Ее одолевали усталость и жажда правды. Если это конец, почему бы ему не сказать? Гордость? Какая жалкая причина для сокрытия того, что изменило ее жизнь. Она еще раз глубоко вздохнула.

— Не проси меня остаться. Я здесь только из-за тебя. И без тебя мне здесь оставаться незачем.

Она повернулась к нему, вскинула голову, чтобы видеть его, и ясным, размеренным голосом произнесла:

— Я люблю тебя. Иначе меня здесь вообще бы не было.

Его лицо исказилось от потрясения, став еще белее. Губы дрогнули, но он не издал ни звука.

— Я решила уйти, потому что считала, что это именно то, чего ты захочешь, – ровно продолжала она. – С самого начала ты ясно дал понять, что не желаешь никакой привязанности, так что я от тебя ничего и не ждала. И если ты хочешь, чтобы наши… наше соглашение оставалось в силе, то я не считаю, что это возможно. Я не могу одновременно быть матерью и нетребовательной любовницей. На первом месте должны быть дети. Так что, при сложившихся обстоятельствах, я должна тебя оставить. Это не означает, что я перестану тебя любить.

Когда-либо вообще, добавила она про себя.

Он потряс головой, то ли недоверчиво, то ли отказывая, и как-то неровно двигаясь, присел на кровать, незряче уставившись на раскрытые чемоданы.

Она наблюдала за ним, и ее охватило беспокойство. Она считала, что его реакцией будет злоба или холодная отстраненность, но, похоже, он действительно потрясен. Так, словно случилось нечто ужасное. Она подошла и села рядом с ним, ловя малейшие изменения в его лице. Саксона было трудно разгадать даже тогда, когда он был расслаблен, сейчас же его лицо было словно высечено из мрамора.

Анна сцепила пальцы.

— Я никогда не предполагала, что ты так отреагируешь, — бормотала она. – Я думала… Полагаю, я думала, что это тебя не очень-то озаботит.

Он вскинул голову и впился в нее взглядом, острым как бритва.

— Ты думала, что я уйду и больше никогда не вспомню ни о тебе, ни о ребенке? – резко и обвиняющее бросил он.

Она не стала отпираться.

— Да, я думала именно так. А что еще я могла подумать? Ты ни разу даже не намекнул мне, что я являюсь для тебя чем-то большим, нежели удобный сексуальный объект.