Тихая гавань - Монт Бетти

Темное и мрачное здание было навеки похоронено в его памяти.

Он поспешно вышел через вращающуюся дверь и пересек тротуар, у кромки которого его уже поджидал Скотт с предупредительно открытой дверцей черного «кадиллака». Лоренс упал на заднее сиденье и с облегчением вздохнул, когда шофер закрыл за ним дверцу и, обойдя машину, уселся за руль.

— Скорее захлопните дверцу! — приказал Лоренс.

Удивленно посмотрев на него, Скотт подчинился.

— Что-то случилось, мистер Лоренс?

— Нет, простая предосторожность, — уклончиво ответил тот, решив не упоминать о визите Мэй Селлерс.

Скотт Хэнсон — шестидесятилетний мужчина с зачесанными назад редкими волосами, не скрывавшими блестящую лысину, — долгие годы работал на Хейзов. Именно он возил десятилетнего Лоренса в интернат, именно он доставлял его со всем багажом в университет. Именно он курсировал по Портленду со старым мистером Хейзом и возвращал его обратно, в роскошный особняк, где в отдельной квартире над гаражом жил и сам со своей женой Мартой.

Скотт и Марта были важной частью жизни Лоренса, даже более важной, чем миссис Райан, — поскольку знали его с детства и были добры с ним, когда он нуждался в доброте, утешали, когда ему было одиноко. Думая о своем детстве начиная с десяти лет, Лоренс вспоминал Скотта и Марту, и лишь изредка — отца. Они почти заменили ему родителей. В памяти свежи были счастливые мгновения, которые он провел с ними в кухне, поедая масляное печенье и домашние булочки с джемом, которые никогда не допускались на стол его отца.

Когда машина тронулась, Лоренс пристально посмотрел по сторонам. Мэй Селлерс, похоже, сдалась и отступила. Он внезапно вспомнил крошечные теплые руки, вцепившиеся в него, и в груди опять защемило. Злясь на себя, он нахмурился и постарался отогнать прочь странные ощущения. Достав из портфеля финансовый отчет, Лоренс просмотрел его еще раз, чтобы освежить в памяти перед встречей с Джарвисом.

Улица, как обычно, была запружена транспортом, но Скотт, искусно маневрируя, вскоре доставил его к подъезду «Мариотта».

— Я освобожусь через пару часов, — сказал ему Лоренс, выходя.

Джарвиса он нашел за одним из столиков. Тот пил коктейль и, приветственно помахав ему, подозвал официанта и заказал Лоренсу то же самое.

— Славный сегодня денек, ты не находишь?

Лоренс рассеянно посмотрел на него.

— Разве? Я не заметил.

Джарвис раскатисто рассмеялся.

— Работа, работа — и ничего постороннего, Лори.

Он всегда называл его Лори, нимало не смущаясь тем, что тому это не нравилось. Попивая коктейль, Лоренс изучил меню и остановился на салате из вареного сельдерея с яблоками и грецкими орехами и печеной фаршированной форели с помидорами.

— И без каперсов, — распорядился он.

Официант кивнул.

— Да, сэр.

— Порой, когда я встречаюсь с тобой, мне кажется, что напротив сидит твой старик, Лори, — сказал Джарвис. — Вы так похожи.

— Я польщен, — сказал Лоренс, зная, что Джарвис вовсе не собирался ему льстить, в его словах звучал явственный сарказм. — Я был очень привязан к отцу.

Джарвис скорчил гримасу.

— Вот как? А я своего ненавидел. Этот старый напыщенный индюк вечно читал мне нотации.

Они сидели в красивом, уютном обеденном зале. Их стол стоял в углу у приоткрытого окна, в которое влетал легкий весенний ветерок. За едой они обсуждали деловые вопросы, но время от времени Лоренс поглядывал на деревья за окном, которые только начинали покрываться крошечными светлыми листочками.

Заметив невнимательность собеседника, Джарвис усмехнулся.

— А как поживает Ванесса, Лори?

До чего же он ненавидел эти уменьшительные имена! Однако подавил раздражение.

— Спасибо, у нее все прекрасно.

— Потрясающая девушка! Ты счастливчик. Хотел бы я быть на твоем месте. Вы ведь встречаетесь уже давно, кажется? Должно быть, вскоре мы услышим свадебные колокола?

Лоренс холодно взглянул на Джарвиса. Тот был не настолько близким другом, чтобы обсуждать с ним личную жизнь.

Не дождавшись ответа, приятель цинично добавил:

— Ты, похоже, не спешишь надеть на себя этот хомут, а? Хотел бы я быть в свое время таким же мудрым. Но теперь-то я стреляный воробей. Больше никаких браков! Отныне у меня будут только интрижки.

В свои пятьдесят с небольшим этот элегантный, стройный, всегда великолепно одетый мужчина с серебряными висками, лишь подчеркивавшими черноту гладких волос, был уже трижды женат. И сейчас находился в середине бракоразводного процесса с женщиной намного моложе его — ослепительной фотомоделью, чье лицо улыбалось со множества глянцевых обложек журналов.