Невеста графа - Райс Патриция

Наклонившись над Абигайль, он стал поигрывать языком с ее соском. Она застонала, запустив руку в густые волосы Фица. Ей не хотелось, чтобы он прекращал эту ласку.

— Ты нужна мне, Абигайль, — шептал он. — У нас все получится, поверь.

«Ты отдашь ему все деньги, превратишься в бесплатную служанку, а он будет проигрывать твое наследство в притонах Лондона», — говорил ей разум, но она не слушала его.

Его сильная смуглая рука проникла под юбку Абигайль и стала гладить ноги в тонких чулках.

— Я добуду особое разрешение на брак, — продолжал бормотать Фиц, осыпая поцелуями ее шею, — и мы сможем немедленно пожениться. Никто не посмеет забрать детей у графа.

Здравый смысл подсказывал Абигайль, что Фиц прав. «Я хочу его. Я нужна ему, — думала Абигайль, — и я… совсем сошла с ума». Ее мысли путались.

И, в этот момент Фиц пересек запретную границу. Он дотронулся до той части женского тела, до которой только муж имеет право дотрагиваться.

— Тебе понравится волшебство, которым мы сейчас займемся, Абигайль, — прошептал он. — Но если вдруг тебе это не принесет удовольствия, значит, я не твой мужчина, и ты можешь выбросить меня из головы. Скажи, что ты согласна, сокровище мое, потому что я не смею действовать против твоей воли.

— Умоляю, не останавливайся, — сдавленным голосом пробормотала Абигайль.

Пальцы Фица глубже проникли в ее лоно, и она закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Абигайль чувствовала его ласки каждой клеточкой своего тела. В эти мгновения она, как никогда, была беззащитной и уязвимой. В ней зрела непонятная, трудноопределимая сила, все внимание ее было приковано к тому, что делал Фиц.

— Значит ли это, что ты согласна? — спросил тот, целуя ее грудь с набухшими сосками.

Абигайль рванулась к нему, чувствуя, как его палец проник в ее девственное лоно.

— Да, да! Прошу тебя, не медли!

— Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, — пробормотал Фиц, поигрывая большим пальцем с нежной плотью Абигайль.

Она шире раздвинула ноги. Ее юбки сбились на талии.

Девушка боялась взглянуть на Фица.

Фиц мешкал, и у Абигайль перехватило дыхание. Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее с вожделением. Темные взъерошенные волосы и щетина на лице придавали ему озорной вид. На губах Фица заиграла улыбка, от которой у девушки стало тепло на душе.

— Отныне ты — моя, Абигайль, я буду холить, лелеять и защищать тебя. Я, конечно, когда-нибудь раскаюсь в том, что сдержался сегодня, но все же думаю, что поступаю правильно, — сказал он.

И не слушая возражений, припал к ее губам. Его язык властно проник в ее рот. Абигайль вцепилась в измятый жилет Фица. О, как ей хотелось, чтобы он сбросил с себя одежду и предстал перед ней во всем великолепии своей наготы! Она жаждала прикоснуться к его обнаженному телу.

Пальцы Фица глубже проникли в ее лоно, и Абигайль впала в экстаз. Зажмурив глаза, она ощущала, как ее тело сотрясают волны острого наслаждения.

Сжав ее в своих объятиях, он шептал ей на ухо нежные слова.

Придя немного в себя, Абигайль подумала о том, что теперь ее честь навеки погублена.

— А как же вы, милорд? — восстановив дыхание, смущенно спросила она.

Абигайль понимала, что, доставив удовольствие ей, он ничего не получил взамен. Это казалось ей несправедливым.

Фиц не был отпетым негодяем, и поэтому не стал искушать судьбу. Кто-то охотился за ним, и он не хотел, чтобы его драгоценная мисс Огородница забеременела прежде, чем они сыграют свадьбу. Если он вдруг погибнет, Абигайль останется одна, навеки опозоренная, с незаконнорожденным ребенком на руках. Этого Фиц не мог допустить.

Он поцеловал Абигайль в голову.

— Моя очередь наслаждаться наступит только после того, как мы поженимся, — сказал он. — Вот какой я разумный!

— Но ведь моя репутация уже погублена. Чего же еще? — удивилась Абигайль.

Она как будто подбивала его на более дерзкие поступки.

Фиц и без того был сильно возбужден. Он гладил ее обнаженные ягодицы, сгорая от страсти. Ему, конечно, страстно хотелось овладеть девушкой. Ее лоно было влажным, горячим, готовым к соитию. Фицу оставалось только расстегнуть брюки…

Однако он давно научился обуздывать свои желания, управлять ими. Сделав над собой усилие, он опустил юбки своей будущей жены, закрыв тем самым самые соблазнительные части ее тела. Абигайль была так прекрасна, что он едва верил своему счастью.