Богиня света - Каст Филис Кристина

— Ты шутишь, да?

— Ничуть.

Памела передернула плечами.

— Это уж слишком… — Она достала из аптечки две большие белые таблетки и протянула их Аполлону. — Держи. Это поможет.

Памела встала, подошла к маленькому бару и извлекла оттуда ужасно дорогую бутылку охлажденного «Пино Гриджио», ничего общего не имевшую с маленькими дешевыми бутылочками, которые подавались гостям Э. Д. Фоста. Открыв ее, она наполнила два бокала. Подождав, пока Аполлон положит таблетки в рот, она подала ему вино.

— Пожалуй, лучше принести сюда всю бутылку, — сказал Аполлон, в три глотка осушив бокал.

Памела выполнила его просьбу и снова наполнила бокал. Теперь, когда в комнате осталась только Памела, Аполлону незачем было скрывать боль, и каждый раз, когда он стискивал зубы или потирал плечо, Памеле хотелось в ярости заорать, обращаясь к небесам. Еще разок.

— Он не должен был оставлять тебе такую боль, — сказала она.

Аполлон сделал еще один основательный глоток вина, а потом похлопал по кровати рядом с собой.

— Посиди со мной, и я попытаюсь объяснить тебе, что такое мой отец. Зевс — наш верховный правитель. Он щедр и сострадателен, добр и всегда защищает своих детей. Он никогда не станет помогать лжецу или нарушителю клятвы. Его голос можно услышать в шелесте листьев древних дубов. Но он еще и повелитель небес, бог дождя и облаков, и он управляет ужасающими молниями. Он страстный, завистливый бог и когда впадает в гнев, это очень трудно вынести.

— Похоже, он сплошное противоречие!

— Он такой же, как все, никто ведь не представляет собой что-то простое и однозначное. Во всех нас смешано многое.

— Ну, это как-то не похоже на бога всех богов; это больше напоминает обычного человека.

— Именно так, — согласился Аполлон. — В Древнем мире боги вовсе не творили миры, не создавали Вселенную. Как раз наоборот: Вселенная создала богов. Подумай о Вселенной — в нее входят небо и земля, солнце и луна… Это одно и то же или это разные вещи? Все это похоже на сегодняшнего змея. Он разгневал меня — так, что я его убил; но на самом деле он отнюдь не истинное зло, хотя его яд и жжет, как огонь ада, придуманного в вашем мире.

— Так ты хочешь сказать, что Зевс не зол, а просто несовершенен?

Аполлон улыбнулся и вместо ответа поднял бокал. Памела молча наблюдала, как он осушил его. Да, за этот день его временно смертное тело понесло кое-какие потери. Хотя ему уже и не грозила смерть, все же темные круги под глазами, бледность и морщинки, возникшие от внутреннего напряжения, весьма ее тревожили.

Пока личный врач Эдди обследовал Аполлона, он переоделся в трикотажную пижаму. Куртку он оставил расстегнутой, чтобы медицинская бригада, маячившая у постели последние несколько часов, могла без помех следить за его жизненными показателями. К счастью, медики наконец ушли и забрали с собой кислородные трубки, мониторы, недовольные лица и специфический больничный запах. И теперь Аполлон выглядел как обычный красивый мужчина, у которого просто был за плечами длинный и трудный день.

И Памеле хотелось думать только так. Конечно, они могли обсуждать богов и Древний мир, но все это представлялось абстрактным и нереальным рядом с реальностью его теплой кожи и ласковой улыбки.

Но истина в том, что в пятницу он должен вернуться на Олимп. Портал закроется, и он вернется к своей прежней жизни. На душе у Памелы стало тяжело.

— Что такое? — тут же спросил Аполлон.

Она посмотрела ему в глаза. Он казался таким усталым… Она не могла помочь ему справиться с болью. Памела заставила себя улыбнуться.

— Я просто только сейчас вспомнила, что даже не поблагодарила тебя за то, что ты спас мне жизнь.

Аполлон наклонился и коснулся золотой монеты на ее шее.

— Я поклялся защищать тебя. А я никогда не нарушаю клятв.

Его рука скользнула от монеты к длинной обнаженной шее Памелы.

Памела заметно содрогнулась.

— Тебе холодно, сладкая Памела, — тихо произнес Аполлон.

— Разве может быть холодно, когда ты прикасаешься ко мне?

Его улыбка была полна солнечного света.

— Ну, теперь ведь ты видишь — я всегда один и тот же, что смертный, что бессмертный. Ты все так же чувствуешь мое сердце.

Он придвинулся ближе к ней и поймал губами ее губы. Когда она попыталась смягчить поцелуй и воспротивиться чувственному порыву, он прошептал:

— Помоги мне забыть о боли. Позволь мне затеряться в тебе.