Богиня по крови - Каст Филис Кристина

— Ты не смеешь так со мной разговаривать!

Морриган не выдержала. Она привычным жестом подняла руку и двинулась к Шейле.

— Свет! — приказала она, и с ее ладони к самому потолку Усгарана полыхнуло белое пламя.

Каждый селенитовый кристалл в пещере ярко засиял. Начал светиться и священный валун. Та же сила пронзила Морриган, заставила ее кровь вскипеть и тоже излучать сияние.

Придвинув свое лицо к лицу Шейлы, посылая вокруг потоки энергии, Морриган оскалила зубы и обманчиво тихим голосом произнесла:

— Я буду говорить с тобой так, как сочту нужным, пока ты суешь свой распутный корыстный нос в дела Богини. И вот тебе, стерва, еще одна новость. Времена изменились, так что держись от меня подальше, иначе раздавлю.

— Хватит, Морриган.

Голос Кегана прорвался сквозь жаркую пелену гнева. Тяжело дыша, Морри отпрянула на шаг. Но, как ни странно, угроза не произвела особого впечатления на Хозяйку Сидеты.

— Спасибо за предупреждение, Приносящая Свет. Я постараюсь запомнить его, — улыбнулась Шейла, откинула со лба всклокоченные волосы, повернулась к Морриган спиной и с важным видом покинула пещеру.

— Гнев — плохой помощник, дитя, — тихо произнесла Биркита.

Морриган взглянула на хрупкую пожилую жрицу, в глазах которой читались мудрость и сострадание, и в глубине души поняла, что Биркита права. Рианнон говорила то же самое. Гнев все разрушает, не выводит на правильный путь. С огромным усилием Морриган сделала несколько глубоких вдохов, приказала жару покинуть ее тело и вернуться в кристаллы, где ему самое место.

— Наверное, это один из тех уроков, которые тебе предстоит мне преподать. — Несмотря на легкое головокружение, она смогла улыбнуться Бирките.

— Кто-то должен это сделать, — пробормотал Кеган.

Морриган неожиданно расхохоталась, и остатки жара внутри ее остыли. Она почувствовала себя довольно глупо оттого, что стоит посреди пещеры, а все на нее пялятся.

Девушка прокашлялась и сказала:

— Значит, решено. Ты проведешь церемонию похорон Кая.

— Да, — согласилась Биркита. — После похорон вы подготовите себя к посвящению и официальному поступлению на службу Богини.

— Хорошо, — с улыбкой отозвалась Морриган.

— Нам следует подготовиться к еще одной церемонии, — сказал Кеган и тут же удостоился внимательных взглядов обеих жриц, пожилой и юной.

— Я что-то упустила из виду, верховный шаман? — спросила Биркита.

— Возможно, нет. — Кеган весело посмотрел на Морриган. — Но есть шанс, что я поторопился с заявлением.

Тут он сделал то, что потрясло девушку, да и жителей Сидеты тоже, судя по дружному вздоху толпы.

Кентавр взял ее за руку, официально поклонился, прижал ладонь к сердцу и заявил:

— Морриган, в этот день, в присутствии твоей Богини, верховной жрицы и твоего народа, я объявляю, что люблю тебя. Я прошу оказать мне честь и соединиться со мной узами брака. Будь моей супругой до конца дней, а если будет на то воля нашей с тобой Богини, то на веки вечные. Ты примешь меня, Морриган, Приносящая Свет народу Сидеты?

У нее чуть сердце из груди не выскочило. Она внимательно посмотрела в голубые глаза Кегана и прочла в них будущее, полное любви, смеха и счастья. Морри поняла, что с ним она больше никогда не испытает одиночества, не будет аутсайдером, увидела в нем родственную душу.

— Да, Кеган, я согласна.

Скульптор радостно вскрикнул, поднял ее на руки и крепко поцеловал. Смех Биркиты заглушили радостные возгласы женщин.

— Вот так и должно быть, — сказала почтенная жрица. — Жизнь компенсирует смерть. Радость рассеивает тьму печали.

Морриган закрыла глаза, поцеловала Кегана и пожелала, чтобы эта минута длилась вечно.

22

— Кай одобрил бы такую панораму, — сказал Кеган. — Он любил различные цвета и текстуры. Я знаю, мастер-каменщик находил драматизм в пейзаже Соляных равнин с торчащими вверх острыми пиками. Его душа будет довольна.

— Надеюсь, — Морриган прислонилась к кентавру, и он обнял ее одной рукой.

Они стояли на холме, где впервые занимались любовью, с той стороны, откуда открывался вид на Соляные равнины. В центре холма возвышалась гора ветвей, пропитанных алебастровым соком. Оставалось лишь поднести спичку, чтобы вспыхнул погребальный костер.

— Все пройдет как надо?

— Что ты имеешь в виду, пламя мое?