Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Клэр Кассандра

От неожиданности Лупин сел, с недоверием уставившись в книгу. У него не было представления, сколько бы он так просидел, но тут его остолбенение не прервал скрип открываемой двери.

Вошел Сириус, одетый в черную шелковую пижаму:

— Лунатик, какого черта ты здесь делаешь? — начал он с места в карьер. — Уже глухая ночь!

Рем не откликнулся, он по-прежнему сидел, уставившись в раскрытую перед ним книгу.

— Ах, да, я и забыл — ты же у нас ночное существо… — с улыбкой добавил Блэк, — Но и ты бы мог уже лечь спать…

Лупин откашлялся, пытаясь заставить голос слушаться себя:

— Но ты же встал…

— Потому что получил сову. Она села мне на голову и разбудила меня.

— От Гарри?

— Нет. От Эрмионы Грейнджер, — ответил Сириус. — Всем письмам письмо… — Он протянул его Лупину. — Пять свитков пергамента.

— И что она пишет? — поинтересовался Лупин со смутной догадкой.

— О чем она не пишет?.. — поправил его Сириус. — Она хотела рассказать мне о том, что случилось. Она была похищена колдуном, называвшим себя Салазаром Слитерином — это для него сделал Червехвост — он уволок ее в какие-то развалины в лесу, где ее и нашли Гарри и Драко.

У Лупина брови поползли вверх:

— Колдун, называвший себя Слитерином?

— Да кто угодно может так назваться! — отмахнулся Сириус. — Ты не представляешь, сколько щуплых вампиров я выслал, когда работал Аурором. И все они называли себя Дракулой.

— Ближе к делу, — произнес Лупин. — И что же этот волшебник хотел от Эрмионы?

— А вот это уже интересно, — ответил Сириус. — Похоже, он тщательно разобрался в той древней мифологии, включая Салазара Слитерина, Ровену Рэйвенкло, Годрика Гриффиндора, разных демонов…

— Сириус, она говорит правду… — коротко сказал Лупин.

— Ну, разумеется — Эрмиона никогда не обманывает. Я просто хотел сказать, что у взрослых мужиков, которые крадут девочек-подростков и прячут их в лесу, обычно только одно на уме. Может быть, он представился Салазаром Слитерином, чтобы произвести на нее впечатление…

— Или потому, что он действительно Салазар Слитерин, — не согласился с ним Лупин. — В пророчестве говорится, что Салазар Слитерин вернется. И кентавр сказал, что это уже произошло. Один в один — исчезли все создание, которых он когда-то привел в этот мир: дементоры, вампиры, вилы… Кроме того, мы все знаем, что Питер — Червехвост — всегда предпочитал находиться в тени более могущественного волшебника… А кто может быть более могущественным, чем Вольдеморт?…

Похоже, это не убедило Сириуса.

— Как ты думаешь, почему она рассказала тебе об этом, а, Сириус?

— Ну, я не уверен… — с сомнением произнес Блэк. — Похоже, она считает, что Слитерин чем-то связан с…

— С Драко? — спросил Лупин.

— Да. Кажется, она считает, что он находится в опасности, но ей не хочется, чтобы я рассказывал Драко о ее беспокойстве. Когда они столкнулись со Слитерином, Драко поприветствовал его так, словно… словно он знал, кто это.

— А может, так оно и было. Ведь он же его потомок, не так ли?.. И я говорил тебе о пророчестве, что Слитерин вернется и с помощью своего наследника ввергнет весь волшебный мир в хаос и ужас?

— Только не говори мне, что ты думаешь, что Драко собирается нести хаос и ужас в мир, — голос Сириус был полон сомнения и недоверия. — Ему только шестнадцать.

— А я и не говорю. Но все становится на свои места…

— Пожалуйста, поподробнее про эти места. Я что-то за тобой не успеваю.

Лупин снова взглянул в книгу перед собой и произнес:

— Сириус, ты когда-нибудь видел, как выглядели Основатели?

— Ну, да — портреты, статуи и все такое…

— Но ты никогда не видел их портретов в юном возрасте…

Сириус внимательно взглянул на него:

— Что ты хочешь сказать?

— Иди сюда, — поманил его Лупин. Сириус поднялся и, пройдя через комнату, склонился над его плечом, глядя в книгу кентавра. Она была открыта на последней странице, половину которой занимали совершенно нечитаемые закорючки, а половину — иллюстрация. Пожелтевший пергамент выглядел настолько древним, что, несомненно, рассыпался бы во прах, не будь к нему приложено заклинание. По счастью, изображение, сделанное смелыми размашистыми штрихами, было цело и невредимо.