Черный Принц - Демина Карина

- Вы у нас не бывали?

- Нет.

- Конечно, такого клиента я бы запомнила, - мадам смелеет и веер складывает, перехватывает посередине, сминая и без того истрепанные перья. - Если после встречи захотите развеяться…

- Не захочу.

Вонь лилий.

И гнили.

- Зря, - мадам скалится. - У меня хорошие девочки, качественные!

Но все-таки замолкает. Она указывает на дверь, которая выделяется среди иных темным цветом и какой-то солидностью. Дуб? И металлические клепаные полосы. Петли стальные. И замок внушительный. С обратной стороны, надо полагать, и засов имеется.

Эту дверь непросто вынести.

И значит, за нею - особая комната, куда ведет не только эта дорога. Но догадки свои лучше при себе оставить. Мадам вытаскивает из-под подвязки ключ, который, жеманясь, протягивает Брокку.

- Прошу вас.

Прикасаться к ключу противно, кажется, даже сквозь плотную кожу перчаток Брокк ощущает болезненное тепло тела этой женщины. И все-таки берет.

Вставляет в замок.

Проворачивает дважды, до характерного щелчка. Открывать не торопится, позволяя мадам отступить, и она не медлит. Сколь бы ни было любопытно ей, что же скрывается за дверью, но жизнь дороже любопытства.

Комната. Два окна, задернутые темными гардинами. Массивный шкаф, который слишком уж выдается из стены, и со стеной роднится. Стол. Семирогий канделябр вычурной формы. Пара стульев. Секретер. Зеркало и душный запах лилейного одеколона.

- Не возражаете? - Брокк, прикрыв дверь - насчет засова он не ошибся - туго завернул крышку на одеколоне. Но зря прикасался, едкой жидкостью и перчатки провоняли.

…и ковер, по сравнению с тем, который остался в коридоре, роскошный.

…и стол.

…и отведенное ему кресло.

- Можно было так не стараться, хватило бы и половины.

- Иногда не грех и переборщить, - его собеседник устроился в тени. Ждет? И давно ли?

…черный шерстяной костюм, и белая строгая рубашка. Полумаска. Тонкие перчатки. Трость в одной руке, в другой - стакан с виски.

- Будете? - предложил визави.

- Пожалуй, воздержусь.

- Брезгуете?

- Заснуть опасаюсь.

Кивок. И насмешка. Полулунный шрам на щеке.

- Дирижер? Полагаю, мне так вас называть? Или все-таки представитесь?

- Воздержусь, - он улыбается легко и, кажется, вполне искренне. Ситуация забавляет? - Да и к чему нам с вами имена. Вы ведь не за тем пришли, верно, Мастер?

Кивнуть и все-таки присесть. Кресло на удивление удобно, обманчиво мягко.

Не расслабляться.

Не верить.

- Прошу, - Дирижер подталкивает к Брокку коробочку. - Здесь две дозы. Одну дадите вечером. Другую - спустя двенадцать часов. Вам понадобится еще одна…

Два белых шарика, и тот же едва уловимый в лилейной вони запах нафталина.

- И что от меня требуется?

- В мою доброту вы не верите?

- Увы.

- Правильно делаете, - Дирижер прижимает стакан к бледной щеке. - Холодный… у меня был тяжелый день, Мастер… не стало дорогого мне человека.

- Сочувствую.

- Врете. Не сочувствуете. Да и не должны, но вежливость заставляет вас говорить то, что положено говорить в подобных ситуациях, даже с учетом того, что собеседнику вы с куда большим удовольствием свернули бы шею.

- Верно.

- А вот в это я как раз поверю и охотно, - он проводит пальцами по шее. - Но у нас с вами общее дело… к слову, мне безумно жаль, что пришлось в это втянуть вашу очаровательную супругу. Женщины не должны страдать, когда мужчины делят власть.

Два шарика в коробке. И свечи, которые новый знакомый сдвигает на край стола. Массивные книги в кожаных переплетах, чернильница, часы… монеты, рассыпанные по зелени стола.

В этом ли месте проходила Большая Игра?

- Вашу жалость вы могли бы проявить иначе.

- Избавив вас от волнений сразу? Я бы хотел, действительно хотел бы… и если бы мой постоянный деловой партнер не подвел бы меня… но что толку сожалеть о невозможном?

- А ваш партнер…

- Совершил распространенную ошибку, - из рукава появился клинок. Брокк не видел, когда и как Дирижер достал его, ладонь еще мгновенье тому была пуста, и вот уже вдоль вытянутых пальцев поблескивает хищная серебряная кромка. - Мой партнер решил, что если я ничего не понимаю в ваших… расчетах, то и во всем прочем я много глупей его. Гениям свойственно переоценивать свою гениальность. Или считать остальных - идиотами. Не повторяйте этой ошибки.