Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Клэр Кассандра

У Гарри пересохло горло.

— Они планируют меня убить, а, Сириус?

— Хуже, — хмуро ответил тот. — Я слышал, как МакНейр и Червехвост говорили об этом. Они хотят использовать меня как приманку — заманить тебя в замок, поймать и отдать Волдеморту. Он хочет попробовать на тебе Заклятие Мучения.

Сириус замолчал. Послышался скрипящий звук открывающихся ворот в подземелье. Гарри отпрянул от решетки и стоял с вынутой палочкой, когда Люций, МакНейр и Червехвост вошли. Они не обратили внимания на Сириуса. Люций кивнул Гарри:

— Останься, я хочу, чтоб ты увидел.

Гарри сжал кулаки. Он знал, что Сириусу не сделают ничего — мертвый заложник — не заложник, но ему не понравились слова Люция.

А тот уже достал палочку и держал ее перед собой. МакНейр тоже вынул палочку и прикоснулся к палочке Люция. Червехвост поднял руку и положил ее сверху на палочки.

— Доминус Вокаре, — просипел он.

Сноп зеленого света вырвался из палочек и из руки Червехвоста, постепенно превращаясь во что-то. Уже были видны голова и плечи. Лицо было расплывчатым, но Гарри уже понял — не было на свете другого такого лица, плоского и злого, с кошачьими глазами.

Волдеморт.

— Хозяин, — приветствовал его Люций елейным голосом.

— Зачем вы звали меня? — спросил призрачный образ Волдеморта хрипло.

— Мы хотели сообщить, что преуспели в поисках и захвате Сириуса Блэка, — Червехвост улыбался во весь рот. — Вон там он, видите?

Образ Волдеморта повернул голову к клетке, в которой держали Сириуса. Когда взгляд Волдеморта скользнул по Гарри, тот почувствовал знакомую боль во лбу. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, но не пошевелился.

— Я вижу его, — сообщил Волдеморт-образ. — А Гарри Поттер? Его уже известили?

— Я послал ему в школу сову, Хозяин, — объявил МакНейр.

— Вы проделали хорошую работу. Вы будете награждены. — И, когда все трое улыбнулись, Волдеморт резко добавил, — Когда мальчишка будет у вас.

Их улыбки слегка угасли.

— Это будет скоро, Хозяин, — сказал Люций. Но Волдеморт снова смотрел на Гарри, и боль у Гарри в голове усиливалась.

— Это твой сын, Люций?

— Да.

Волдеморт не шелохнулся.

— Он похож на тебя, — наконец проговорил он. — Когда он вырастет, ты приведешь его ко мне?

— Конечно, Господин.

С этим образ Волдеморта исчез. Видимо, он был не из тех, кто говорит "до свидания". Что было хорошо, думал Гарри, так как в следующую секунду, он был уверен, что рухнет на колени из-за невыносимой боли в голове. И все же, он был рад этой боли. Она означала, что Гарри был самим собой — под этой чужой внешностью, он все еще оставался Гарри Поттером. Люций же казался довольным, довольным как никогда. Он даже положил руку на плечо Гарри, когда они выходили из подземелья. Гарри вертелся, когда они выходили через ворота — ему хотелось взглянуть на Сириуса, но тот лежал лицом к стене и не смотрел на мальчика.

* * *

Драко уже выпил четыре бутылки масляного эля, Эрмиона тоже. Короткая и веселая драка состоялась из-за последней бутылки. Драко выиграл. Алкогольный градус масляного эля очень низок, но четыре бутылки, выпитые на пустой желудок, сделали Эрмиону сонной и немного пьяной.

— Что если твой парень вообще не вернется? — хмуро спросил Драко. — Это очень неприятно — умереть запертым в своем собственном шкафу.

— Он мне не парень, — автоматически поправила Эрмиона. — И он вернется.

Драко внимательно посмотрел на нее поверх бутылки с элем.

— Почему?

— Потому, что Гарри не оставит нас умирать, — ответила Эрмиона, вздрогнув. — Он может и сердится на меня, но он же не убийца, так?

— Так, — согласился Драко, — но я имел в виду, почему он не твой парень?

Эрмиона нашла, что ей трудно сфокусировать взгляд на Драко. Конечно, было уже четыре утра, а она не спала двадцать часов.

— Потому, что он не любит меня. Он сказал мне.

— Вот придурок, — спокойно констатировал Малфой. — Я думаю, он сам не знает, чего хочет.

— Что он чувствует сейчас? — спросила Эрмиона, вопреки желанию.

Драко минутку подумал:

— Печаль.

— Знаешь, чего мне действительно будет не хватать? — спросила Эрмиона, которая чувствовала себя очень странно — как будто уснула, с открытыми глазами.